Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия

Пока Уотсон пил чай с шоколадными бисквитами у их электрического камина, Джессика Осборн затронула другие аспекты жизни своего сына. Соседская девочка от Хэмиша без ума, сказала она, но вряд ли они поженятся. Хэмиша больше тянет к ее старшему брату, лучшему футболисту у них в квартале. Перси и Джек, услышав это, не удивились и нисколько не огорчились.

— Но семья Дианы с самого начала ждала, что девочка станет ведьмой. — Мэтью попробовал чуть теплый суп. — И Диана ею стала — независимо от того, пользуется она своим дарованием или нет.

— Мне сдается, это ничуть не лучше, чем жить среди невежественных людей. Представляешь, какое давление испытывает ребенок? Не говоря уж о жутком сознании, что твоя жизнь тебе не принадлежит? — Хэмиша передернуло. — Я предпочел бы совсем ничего не знать.

— Скажи… что ты почувствовал, когда впервые проснулся демоном? — нерешительно спросил Мэтью. Вампиры обычно избегают личных вопросов.

— Я точно родился заново. Вспомни, как ты сам проснулся, обуреваемый жаждой крови, и услышал, как растет трава из земли. Все другое. Я то лыбился, как дурак, который выиграл в лотерею, то плакал у себя в комнате. И все-таки не верил по-настоящему, пока ты не затащил меня в клинику.

На день рождения Мэтью подарил Хэмишу бутылку «Крюга» и отвел его в больницу Джона Рэдклиффа. Пока Хэмиш проходил магнитно-резонансную томографию, Мэтью ему задавал вопросы. Потом они, попивая шампанское и не снимая с Хэмиша больничной пижамы, сравнили полученный результат с энцефалограммой выдающегося нейрохирурга. Демон заставлял Мэтью повторять процедуру снова и снова, глядя, как его мозг при ответе на самый простой вопрос загорается наподобие пинбольного автомата. Лучшего подарка он еще ни разу не получал.

— Диана, насколько я понял с твоих слов, сейчас находится там же, где был я до этой твоей МРТ. Ей известно, что она ведьма, но она все еще чувствует, что живет ложной жизнью.

— Именно так она и живет. — Мэтью съел еще ложку супа. — Притворяется человеком.

— Разве тебе не интересно, почему она это делает? И как ты вообще ее терпишь при своей нелюбви к лжецам?

Мэтью задумался.

— Слишком много у тебя секретов для такого ненавистника лжи, — продолжал Хэмиш. — Если эта ведьма тебе зачем-то нужна, заслужи для начала ее доверие. И единственный способ его добиться — рассказать ей то, что ты хочешь от нее скрыть. Побороть защитные инстинкты, которые она в тебе разбудила.

Пока Мэтью обдумывал ситуацию, Хэмиш перевел разговор на правительственный и финансовый кризис: политические интриги вампира всегда умиротворяли.

— Ты слышал о двойном убийстве в Вестминстере? — спросил Хэмиш, когда Мэтью совсем успокоился.

— Да. Кто-то должен положить конец всему этому.

— Может быть, ты?

— Не пора еще.

У Мэтью была своя версия, связанная с его научной работой.

— Ты по-прежнему думаешь, что эти убийства свидетельствуют о вырождении вампиров?

— Да.

Мэтью был убежден, что популяция нечеловеческих видов понемногу уменьшается. Хэмиш сначала отмахивался, но теперь начинал думать, что Мэтью прав.

Они вернулись к менее животрепещущим темам и после обеда опять поднялись наверх. Один из лишних салонов демон разгородил на апартаменты для Мэтью. В гостиной сразу бросался в глаза старинный шахматный столик с фигурами из слоновой кости и черного дерева — таким бы в музее стоять под стеклом, а не на вечных сквозняках этого дома. Шахматы, как и та МРТ, были подарком Мэтью.

Их дружба окрепла в такие вот долгие вечера, за шахматами и разговорами о работе. Мэтью рассказывал Хэмишу о своем прошлом, и теперь демон знал о Мэтью Клермонте почти все. Вампир, единственный из всех иных, известных Хэмишу, не страшился собственного мощного интеллекта.

Демон по заведенному обычаю играл черными.

— Мы разве доиграли прошлую партию? — Мэтью с деланным удивлением воззрился на доску.

— Да. Ты выиграл. — Ответ Хэмиша вызвал на лице его друга одну из редких улыбок.

Игра началась. Мэтью не спешил, Хэмиш ходил быстро и решительно. В тишине тикали часы и трещал огонь.

Через час Хэмиш приступил к заключительной части своего плана.

— У меня вопрос, — сказал он, пока Мэтью обдумывал следующий ход. — Ведьма нужна тебе ради нее самой или из-за ее власти над манускриптом?

— На кой мне сдалась ее магия! — Мэтью неосмотрительно пошел ладьей, которую Хэмиш тут же и съел. Со склоненной головой вампир как никогда напоминал ангела эпохи Возрождения, посвященного в то, что смертным знать не дано. — Господи, я сам не знаю, чего хочу.