Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия

Здесь, перед камином, со стаканом в руке, Хэмиш наконец-то повел наступление к сердцу тайны.

— Расскажи мне про эту рукопись, Мэтью. Что в ней такого? Рецепт философского камня, превращающего свинец в золото? Или, может, эликсира, обеспечивающего бессмертие? — Встретившись взглядом с Мэтью, он оставил свой насмешливый тон. — Нет, серьезно? — Философский камень — всего лишь легенда вроде Атлантиды или Святого Грааля. Его не существует в реальности… хотя вампиры, чародеи и демоны тоже в принципе существовать не должны.

— По-твоему, я шучу?

— Нет, — вздрогнул Хэмиш. Мэтью всегда искал научное объяснение тому, почему вампиры не подвержены смерти и разложению. Философский камень как нельзя лучше вписывался в эти исследования.

— Это та самая пропавшая книга. Я знаю.

Хэмиш, как большинство иных, о ней слышал. По одной версии, чародеи похитили у вампиров бесценную книгу, содержавшую в себе тайну бессмертия, по другой — вампиры ее украли у чародеев и потеряли. Поговаривали также, что это вовсе не колдовской трактат, а учебник, в котором описываются все четыре гуманоидных вида Земли.

У Мэтью на этот счет была собственная теория: разгадка того, почему вампиров так трудно убить, и предыстория мыслящих видов — всего лишь малая часть этой книги, утверждал он.

— Уверен, что это она? — Мэтью кивнул, Хэмиш перевел дух. — Неудивительно, что ведьмы сплетничали. Как они узнали, что Диана Бишоп ее нашла?

— Кому до этого дело? — взъярился Мэтью. — Проблема в том, что они не умеют держать язык за зубами.

Хэмиш снова получил напоминание, что Мэтью и весь его род никогда не питали любви к чародеям.

— В то воскресенье их слышал не только я, но и другие вампиры. Демоны тоже пронюхали…

— И теперь Оксфорд прямо кишит иными, — закончил Хэмиш. — Скоро ведь семестр начнется, не так ли? Еще и люди начнут прибывать.

— Все гораздо хуже. Рукопись не просто пропала, она была заколдована, а Диана эти чары разбила. Потом отправила книгу обратно в хранилище и больше ее не заказывает. Момента, когда она наконец это сделает, дожидаюсь не я один.

— Мэтью… уж не защищаешь ли ты ее от других чародеев?

— По-моему, она сама не сознает своего могущества. Это огромный риск. Я не могу допустить, чтобы они первые добрались до нее, — единым духом выпалил Мэтью.

— Слушай, Мэтт. Встревая между Дианой и ей подобными, ты сделаешь только хуже. И потом, ни один чародей не станет открыто враждовать с Бишоп. Слишком древний и славный у нее род.

В наше время иные убивают один другого разве что для самозащиты. На агрессию в их мире смотрят неодобрительно. Раньше все было по-другому, рассказывал Мэтью: сплошная кровная месть, привлекавшая к иным людское внимание.

— Демоны — народ неорганизованный, вампиры не посмеют перечить мне, но чародеям доверять нельзя. — Мэтью подошел с бокалом к камину.

— Оставь ты эту Диану в покое, — посоветовал Хэмиш. — Если рукопись заколдована, ты все равно не сможешь ее прочесть.

— Смогу — с ее помощью, — обманчиво легко бросил Мэтью, глядя в огонь.

— Мэтью, — сказал демон голосом, дававшим его партнерам понять, что они ступают по тонкому льду, — оставь рукопись и ведьму в покое.

Вампир поставил бокал на полку и отвернулся.

— Вряд ли это возможно, Хэмиш. Я… желаю ее. — Когда голод Мэтью обострялся так, как сейчас, даже кровь не могла его утолить. Ему требовалось нечто большее. Вкусить Дианы — вот единственное средство успокоить эту жгучую боль.

Хэмиш, не удивляясь, смотрел в его напряженную спину. Вампир, чтобы вступить в брак, должен пожелать другое существо больше всего на свете. Хэмиш сильно подозревал, что Мэтью — вопреки его пламенным заявлениям, что никого такого еще не встречал — вступил в брачный период.

— Значит, основная твоя проблема — не чародеи и не Диана. И, уж конечно, не древняя рукопись, где будто бы содержатся ответы на все вопросы. — Хэмиш дал Мэтью время осмыслить все это и спросил: — Ты хоть сознаешь, что охотишься за ней?

Когда он сказал это вслух, вампир вздохнул с облегчением.

— Да, сознаю. Я лазил к ней в окно, пока она спала. Сопровождаю ее на пробежках. Она отвергает все попытки помочь ей, и чем дольше она это делает, тем сильнее становится мой голод. — У него был такой озадаченный вид, что Хэмиш прикусил губу изнутри, боясь улыбнуться. Все прежние женщины Мэтью сразу подпадали под его чары и делали все, что он говорил. Не диво, что его так прихватило на этот раз.