Дебора Харкнесс - Манускрипт всевластия

— Джиллиан сказала, что они погибли от рук чародеев. Правда это? Расскажи мне, что случилось в Нигерии.

Молчание Сату было равносильно признанию.

— Так я и думала, — вырвалось у меня.

Она шевельнула рукой. Я грохнулась на спину, задрав ноги, проехала по холодному камню двора и оказалась в каком-то зале с продырявленной крышей.

Спину жгло, но еще больнее было сознавать, что Сату может вытворять со мной все, что хочет. Права была Изабо: из-за своей слабости и неумения защищаться я попала в серьезную переделку.

— Ты снова отказываешься прислушаться к голосу разума. Не хочу причинять тебе боль, Диана, но придется, раз ты по-другому не понимаешь. Забудь Мэтью Клермонта и покажи нам, как завладела рукописью.

— Мужа я не брошу и вам помогать не стану. Эта книга — не наша собственность.

Душераздирающий вопль пронизал воздух, и началась такая какофония, что у меня чуть не лопнула голова.

— Не наша?! — Сату снова распластала меня на камне. — Вылезла из вампирской постели и хочешь примазаться к чародеям?

— Я чародейка по праву рождения. — Неприятие Сату, как ни странно, сильно задело меня.

— Ты такой же выродок, как и Стивен, — прошипела она. — Упрямая, поперечная, непокорная. И не желаешь делиться своими секретами.

— Да, Сату, я вся в отца. Он ничего бы вам не сказал, и я не скажу.

— Еще как скажешь! Вампиры открывают чародейские тайны капля за каплей. — Она опять щелкнула пальцами. Когда-то такой же жест другой ведьмы заклеил мою разбитую коленку лучше всякого пластыря, но на этот раз эффект был обратный. Сату как ножом вспорола мне правую руку и уставилась, будто завороженная, на хлынувшую из раны кровь.

Я зажала порез. Боль, удивительно сильная, нагнетала панику.

Нет, сказал мне чей-то знакомый голос. Не поддавайся боли.

— У меня есть и другие способы отыскать спрятанное, — заверила Сату. — Я вскрою тебя, Диана, и дознаюсь, что у тебя внутри. Посмотрим, надолго ли у тебя хватит упрямства.

Кровь отливала от головы, в глазах мутилось. От кого мы должны скрывать наши тайны, Диана? — спросил тот же голос.

От всех, машинально ответила я, словно мне каждый день задавали такие вопросы. В тот же миг за моим ненадежным барьером, которым я раньше вполне успешно отгораживалась от любопытных сородичей, закрылись другие, куда более крепкие двери.

Сату улыбнулась, сверкая глазами.

— Один секрет есть — посмотрим, на что еще ты способна.

Повинуясь ее чарам, я сделала оборот в воздухе и снова упала на пол, теперь ничком. Вокруг меня кольцом вспыхнуло ядовито-зеленое пламя.

Что-то раскаленным железом прошлось от плеча к плечу, спустилось до талии, повернуло обратно. Я, скованная чарами, не могла даже пошевелиться. Желанная тьма, окутавшая было меня, скоро прошла, и боль вспыхнула с новой силой.

Она вскрывает меня, как обещала, с ужасом поняла я. Чертит магический круг прямо на мне.

Держись. Будь храброй, приказал голос.

Я поползла вдоль корней, снова проступивших из-под земли. За огненным кольцом сидела под яблоней моя мать.

— Мама! — Я тянулась к ней, но чары Сату держали крепко.

Мать, впившись в меня глазами — они были темнее, чем мне запомнилось, но в остальном совсем как мои, — поднесла к губам призрачный палец. Вложив в кивок всю оставшуюся энергию, я успела подумать о Мэтью. После этого не было уже ничего, кроме боли, страха и смутного желания уснуть навсегда.

Прошло, должно быть, много часов, прежде чем раздосадованная Сату швырнула меня в дальний угол. Все это время она терзала мою спину, бередила рану на руке и подвешивала меня за лодыжку, издеваясь над моей неспособностью улететь от нее. Напрасно старалась — к моим секретам она не приблизилась ни на шаг.

Сату металась по залу, рыча от ярости, стуча по камню своими низкими каблуками. Я приподнялась на локте, силясь догадаться, что она замышляет теперь.

Держись. Мать, заливаясь слезами, все так же сидела под яблоней. «В ней больше мужества, чем я думала», — говорила Изабо Марте. «Храбрая моя девочка», — шептал на ухо Мэтью. Моя улыбка, посланная матери в утешение, взбесила Сату еще сильнее.

— Почему ты не защищаешься? Ведь ты же можешь, я знаю! — Она выбросила руки вперед, бормоча что-то, и я свернулась клубком. Острая боль в животе напомнила мне о выпотрошенном теле отца.

Это будет следующим этапом, подумала я, и мне почему-то сделалось легче.

Очередное заклинание поволокло меня по полу, по неровным плитам и горбатым корням. Руки, закинутые за голову, тянулись через всю Овернь к Мэтью.