Александр Бруссуев - Радуга 1

В райцентре, где из него, двух прокурорских и еще двух армейских спецов по борьбе с незаконными воинскими формированиями, сформировали следственную группу, занимающуюся изысканием и изыманием лишнего оружия у населения. Чучены лишним вооружением не обладали, все было нужно для хозяйственной деятельности, поэтому приходилось заниматься оперативно-розыскными мероприятиями. Кроме них тут еще квартировались федералы-контрактники и тверские менты.

Горы вокруг были красивые, речки — бурные, воздух — кристальным. Все бы ничего, если б не местное население. Все они были «духи», нисколько не стесняющиеся этого своего статуса. Менты были обычные, много и часто пьющие, федералы — наглые и какие-то вороватые. За первые два месяца службы никаких происшествий не произошло, все занимались своими делами, это внушало оптимизм, Макс даже раздобыл Коран, адаптированно переведенный на русский язык. В тайне от своих, чтоб те не посчитали его предателем, он его читал. Все недоумение по поводу прочитанного Макс относил на сложность перевода, но не все можно было списать на неверную трактовку слов. Вообще, с книгами здесь была полная засада. Местное население книгу в руках отроду не держало, разве что их самую мусульманскую, да и то, по глубокому подозрению самого Макса, предпочитало, чтобы им ее кто-нибудь пересказывал. Местный служитель религиозного культа, например. Сослуживцы иногда сподоблялись до купленных на вокзалах покет-буков. В лучшем случае, Бушков, но предпочтение почему-то отдавалась Марининым сотоварками. А этого тонкая натура старлея перенести не могла, даже в туалете.

Иногда в село приезжали на очень приличных автомобилях нестарые бородатые мужики. Как выяснялось, это были отпускники — те, что промышляли бандитством где-то в России. У них было много денег, которыми они щедро делились с ментами, имевшими обыкновение проверять документы. Порой такое показное расточительство казалось нарочитым и обязательным ритуалом. Своего рода доказательство состоятельности, как чучена.

Но самое поразительное здесь, где большая часть народа сочувствовала самому махровому исламизму, было то, что любой алкоголь можно было купить в неограниченном количестве и в любое время. Может быть, потому что в одной из сур, весьма возможно даже в «Женщинах» упоминалось: «O вы, которые уверовали! Не приближайтесь к молитве, когда вы пьяны, пока не будете понимать, что вы говорите, или оскверненными — кроме как будучи путешественниками в дороге — пока не омоетесь». То есть, быть пьяным вполне допускается?

Так бы и прошла вся эта командировка с намеком на экзотику, если бы одним прекрасным утром их следственная группа не выехала в горы. В ходе каких-то ОРМ поступил сигнал, что где-то поблизости имеется замаскированный под развалины схрон с оружием и боеприпасами. Они помчались на разведку всем составом — в «уазик» просто больше никто влезть не мог. Да и ехать далеко не надо было: каких-то жалких сто с небольшим километров можно было одолеть за пару часов. За руль усадили Макса, как имевшего двухгодичный опыт армейского вождения. Но то ли наводка оказалась неточной, то ли местность сделалась очень пересеченной, но их поездка затянулась. Они добрались до развалин старого форта, или сарая, или разрушенной до основания крепости глубоко после обеда. В это время в детских садиках уже ребят на полдник рассаживают.

Настроение было плохим, разговоры разговаривать никто не хотел. Федералы косились на прокурорских, те — на ментов. Точнее — на мента, коим, как легко можно было догадаться, был старлей Макс. Ему коситься было уже не на кого, разве что на облезлых зайцев, удирающих из-под самых колес машины.

Самый главный в их коллективе, прокурорский, ни с кем не советуясь, затребовал связь с загадочным «Соколом». Пока они разминали ноги подле автомобиля, время от времени бросая взгляды на мрачные развалины, желаемый обоюдный контакт состоялся. «Интересно», — думал Макс, — «Если там сидит главный, и он — сокол, то кто же такие мы? Может быть, „копчик“ какой-нибудь?» Меньших хищных птиц он просто не знал. Тем временем птичий базар плавно достиг стадии свары. «Сокол» клекотал орлом замысловатые нецензурные выражения. «Копчик» умудрялся ответствовать не хуже, иногда даже гораздо заковыристее. Федералы округляли глаза: некоторые обороты были им в диковинку. Что же поделаешь — специфика работы. Прокуратура всегда на передней линии борьбы за соблюдение законности, нахватаешься поневоле.