Олег Мизгулин - Морок

Монах натянул на голову капюшон, словно подытоживая разговор, опустил подбородок.

— Я не говорил, что ты не сможешь выйти. Я говорил о выборе! Который сделаю не Я, подкожная суть, а Ты, разумный практик. Не прощаюсь… Увидимся…

Зорин, почуяв занавес, неожиданно созрел для вопросов. Торопясь вытолкнуть хоть один, он открыл рот и замер, как показалось. На самом деле замерло всё вокруг него. Воздух стал плотный как бумага. Огонь, камин стали нарисованы на этой бумаге, а фигура в плаще стала контуром рисунка. Вадиму почудилось, что дышать он не сможет этой текстурой, что и сам он не плоть и кровь, а набросок карандаша. Набросок, который не жалко подтереть ластиком, коль понадобится… Он с силой втянул в себя, сопротивляясь мороку, пытаясь сбросить наваждение, вырваться. Бумага жалобно треснула, идя на разрыв, и Вадим замахал отчаянно руками. Ему показалось: он потерял под собой опору. Однако, ноги нашли траву, Вадим и в обуви мог угадать почву. В лёгкие ворвался ветер, а луч солнца заставил сощурить глаза. Из ушей вытащили пробки, и звук живой тайги заполонил голову.

Они стояли, в одинаковой манере встряхивая головы, и неверюще моргали. Ни бараков, ни часовни, ни двора, ни кола, не было ничего. Солнечная полянка, лес, неба синь и они, трое…

Вода в канистрах не исчезла. Хотя исчезло всё, что имело связь с этой водой. Колодцы ушли в связке с двором при часовне. Двор ушёл, потому что часовня распорядилась исчезнуть, а все прилегающие к ней объекты: бараки, колодцы, грядки, обрезанные кустики и дым из трубы не преминули последовать за часовней. Фантом есть фантом. Однако вода… Вадим вылил в ладонь булькающую массу влаги и приложил пятерню к лицу. Вода оставалась водой. Мокрой, ощутимо насыщенной, настоящей. Уравнение не складывалось. Ответ предполагал: либо есть, либо нет. В деле выходило нет. С маленькой крохотной поправкой: не всё нет…

Полминуты не прошло, а Зорин встрепенулся, вскинул руками:

— Где? — В горло будто воткнули кляп. Он с трудом отхаркнул мешавший речи комок. — Где Наташа? Где Ваня?

И сам испугался, потому что знал ответ. Но ещё надеялся. Тупо надеялся, что ребята просто отошли… Мало ли куда? Да элементарно пописать! Наташа. А Ванька в сопровождении. Отчего бы нет? Но ныло под сердцем: ты знаешь, это не так!

Он глянул на Люсю, самое естественное, что он мог сделать. Та несмело молвила:

— Они шагнули.

И всё стало ясно. Будто узаконили крамольную мысль.

Сорок минут спустя трое из пятёрки сидели у вполне реального костра и прихлёбывали довольно осязаемый чай из не вполне адекватной воды. К чёрту бы эти заморочки…

Молчали. Давно молчали. Потому что знали достаточно. И не знали ничего по сути творящихся вещей. Глухо в мозгу проворачивал неповоротливый вал. Вадим чувствовал, что медленно сходит с ума…

— Предложения? — Сказал он очень тихо, но в затянувшейся молчанке прозвучало громко. Сказал в никуда и ни кому глазами не обращаясь. Ему не ответили, хотя не сомневался: услышали.

Он взглянул на Олега. Тот поглядел на Люсю. Тогда и Вадим поглядел на ЗНАЮЩЕГО БОЛЬШЕ.

— Не знаю. — Люся виновато подёрнула плечами, но спустя добавила: — Скажем, я знаю, но тебе это, Вадим, не понравится.

Вадим перевёл взгляд на Олега, но тот опустил глаза.

— Так! — Вадим выпрямил спину. — Я правильно понял? Речь, чтобы уйти каждому отдельно?

Все понимали, о чём он. Полуслово и даже шестая слова сейчас восполняли любую недомолвку.

— Верно, нет?! Я правильно вас понял?! — Он почти кричал, но потом осёкся и спокойно обратился к Люсе: — Я правильно понял, Люся?

Людмила неожиданно громко ответила, в характер его крику:

— Верно! Ты правильно понял! Только так и не иначе! Каждому из нас было предложено уйти. Но отказались только трое в силу своих личных причин. Ваня, Наташа — это отдельная статья. Подсознание умеет давить нужные рычаги, но не факт, что мы продержимся больше. А нужно ль сопротивляться, вот в чём вопрос?! Когда несёт по течению, не лучше ли поддаться течению?! Вадим, ты же умный! Почему ты оградился стеной от того, что есть? ЭТО Вадим сильнее! Этому надо поверить и идти. Иначе клиника…

«Клиника… клиника… клиника…» — отдалось тут же в голове и эшелоном покатилось по шпалам. Зорин взглянул на небо. Безбрежная синева предвечернего дня не таила в себе никаких мистических рисунков. Где рядом в полумили прокричала хрипло кедровка. Подхлёстывал с северо-востока прохладный ветерок и дым костра пах тягучим смоляным дымом. Как и положено ему пахнуть. Тайга уводила звуками, и не было тайны в живой череде жизни. Можно всё списать на усталость и распалённое нервами воображение, но отсутствие двоих, реально настоящих человеко-единиц из его группы не влезало в обычный формат.