Michael - Зверь внутри

Ане совсем не было страшно. Ни узкая тропинка вдоль обрыва, ни оборотень ее не пугали. Хотя это он для других — оборотень, а для нее… Девушка шла не глядя под ноги: ее ноги, казалось, сами находили наилучший путь, и она, доверившись им, полностью ушла в свои думы. Еще немного и — свобода! Хотя что за свобода и отчего, она понять не могла, да и не надо ей это было…

Вот и каменный пляж, где любили купаться мальчишки, сейчас пустынный, озаряемый лишь полной луной, окончательно выбравшейся из-за облаков. Но где же тот, ради кого она тут? Воды карьера лениво плескались о камни, и это был единственный звук, нарушавший тишину.

Постояв на берегу, Аня повернулась и отошла чуть повыше, там находился большой камень, чем-то напоминавший кресло, на котором пацаны обычно оставляли одежду. Сидеть на нем тоже было удобно. Подобрав подол, девушка уселась и стала ждать…

Дальнейшее происходило очень быстро… Внезапно раздался треск ветвей, словно какая-то невообразимых размеров туша ломилась сквозь кустарник, нещадно круша все и вся… Затем послышались человеческие крики и беспорядочные выстрелы…

Было такое ощущение, словно зверь изначально знал, где схоронились охотники за ним, и таким образом они, шедшие по следам девушки почти наобум, моментально превратились из охотников — в добычу, причем весьма легкую.

Громов умер мгновенно, не успев ничего понять: никакие навыки, приобретенные в борьбе с преступниками, ему не помогли: горло здоровяка оказалось разорванным, и, заливая кровью жиденькую травку, произраставшую на песчанно-глиняной околокарьерной почве, он упал на землю. Правда, Пареев не растерялся. Толкнув что есть силы Ваську так, что он, подобно снаряду, улетел в кусты, ломая их, он достал пистолет и начал стрелять. Полная луна давала достаточно света, да и стрелком Виктор был неплохим, так что ни одна пуля не пропала даром: каждая из них вошла в то исчадие ада, что внезапно предстало перед ними. Зверь заскулил, но это был совсем не скулеж дворовой собаки, которую пнул ногой неласковый хозяин, это был звук, издаваемый существом, что терпит в битве поражение, но надеется взять в скорейшем будущем реванш.

Зверь упал. Казалось бы, количество выпущенных почти в упор пуль (а Пареев расстрелял всю обойму) должно было превратить в бесформенное месиво внутренности зверя, заставив его околеть, но… оборотень шевелился! И это не была агония: монстр был словно оглушен и теперь медленно приходил в себя… Его лапы дергались, но не конвульсивно, а глаза… в свете полной луны они отливали красным, и в них застыла такая беспощадная ненависть, что Пареев едва не бросился наутек, как тогда, в доме у Филипьевны…

Но на этот раз ему удалось взять себя в руки. Отбросив в сторону бесполезный теперь «Макаров», он стал медленно, шаг за шагом отступать, беспомощно шаря глазами по земле. Он помнил, что за мгновение перед смертью, Громов держал свой пистолет наготове, так что находиться он должен был где-то возле трупа Ильи, однако, отступая, Пареев не в силах был повернуться к раненому зверю спиной… А труп товарища лежал где-то позади, так что участковый мог в любую минуту споткнуться об него. Виктор отступал все дальше и дальше, а зверь все лежал, но по всему было видно, что так лежать ему осталось недолго… Еще немного — и он встанет на ноги, и тогда…

Пареев слишком долго медлил. Вместо того, чтобы сразу кинуться на поиски пистолета, он непозволительно долго смотрел на приходившего в себя зверя, а когда, наконец, сообразил, что надо делать, было поздно: зверь поднялся.

Движения оборотня пока были неуверенными, но, похоже, его раны заживали с каждой секундой. Ненавидящий взор красных глаз искал того, кто причинил ему боль, и вот-вот должен был найти Пареева, лишь в последний момент вставшего на коленки и принявшегося лихорадочно шарить по залитой кровью земле в поисках пистолета погибшего товарища. Вот он лежит, но как же далеко… метра полтора, а зверь уже смотрит на него и приготовился к прыжку… Что для такого монстра какие-то три — три с половиной метра? Единственной мыслью Пареева было: он не успевает.

В отчаянии участковый сделал какой-то нечеловеческий, вернее, даже лягушачий скачок в сторону, где, как ему показалось, блеснул в лунном свете «Макаров», мгновение — и его рука сомкнулась бы на осклизлой от крови рукояти пистолета, но тут тяжеленная туша подмяла Виктора под себя…

«Откуда в Щуплове столько веса?» — пронеслась в голове совершенно несвоевременная мысль…