Ольга Баумгертнер - Дозор с бульвара Капуцинов

Тогда Леонид сделал то, чего сам от себя не ожидал. Он навел камеру на арестованных и начал крутить рукоять.

Света ощутимо не хватало. Но для сумеречной съемки его и не требовалось.

– Ноэль, – вдруг сказал Градлон. – Ноэль Кастелен.

– Мое почтение, Пресветлый, – ответил заговорщик с причудливым воротником. – Жаль, не могу поклониться, как видишь…

Леонид вдруг узнал голос. Он принадлежал Безликому. Тому, кто заточил Мари в химеру и освободил Бриана. А вторым Безликим, похоже, была та «восковая фигура», что волокли Инквизиторы.

– Не думал, что в следующий раз увижу тебя вот таким, – покачал головой Градлон и провел подушечкой большого пальца по трепещущей на виске жилке.

– Смотри внимательнее, Пресветлый. Всего вероятнее, другой раз будет на Трибунале.

– Уведите, – приказал Морис.

Звеня цепями арестованных и подковами на сапогах Инквизиторов, процессия удалилась. Артур, все еще машинально крутя мнимый Венец на пальце, проводил их презрительным взглядом.

Леонид бросил снимать и обратился к Раулю:

– Куда их теперь?

– В подвал, юноша. – Невысокий испанец ухитрился посмотреть на него сверху вниз. – Вы что, плохо читали уложение? Сегодня никто из Иных участников выставки не покинет ее границ. А они, как ни крути, участники. Но оттуда они не вырвутся, могу вас уверить… – Он издал неприятный смешок.

Леониду представились подвалы той, человеческой инквизиции, где томились безвинно заподозренные в колдовстве и с ними же – настоящие мыслители вроде Галилея. Судя по бряцающим кандалам, подвалы своей «родной» Инквизиции, пусть и всего лишь переоборудованные из каких-нибудь дворцовых чуланов, не должны были сильно отличаться.

– Кстати, не поблагодарил вас. Отличный удар! – Рауль указал на ножку аппарата.

– Отличный удар, Завулон, – раздался еще один голос, принадлежащий на сей раз Претемному коннетаблю Парижа.

Возглас сопровождался небольшой вспышкой: тот как раз выходил из портала.

– И блестящая мысль, Вуивр! – заметил Пресветлый коннетабль.

– В чем ирония, Градлон? – осведомился Претемный.

– Должен поздравить! Выдающаяся стратегия. Привезти фальшивый венец Мерлина и распустить невинный слух, что он настоящий. Чья это была идея? Неужели наших английских гостей? Сомневаюсь. Но как удачно! Мышеловка для Светлых в единственный день без Договора.

– Более чем! – процедил Вуивр. – Твое упущение, Пресветлый коннетабль! Именно ты не приструнил Кастелена. Не разыскал его и позволил убивать Темных, в конце концов!

– Твои люди из низших были сыром в этой мышеловке.

– Не забывайся, Пресветлый! – с холодными нотками в голосе проговорил Морис. – Сегодня вам и Темным все разрешено, кроме посягательства на Трокадеро. Но Светлые пошли именно на это! Смеешь отрицать?

– Не смею. Как и то, что весь этот цирк с отменой Договора был нужен для того, чтобы выманить Кастелена. А он купился на реликвии Мерлина!

– Там были и Темные, – напомнил Артур. – Хотя бы эта французская ведьма…

– Селин Леклерк, – уточнил Вуивр. – Давно была на подозрении. Так что Дневной Дозор был в полном праве на эту операцию.

– Противоестественный альянс сил Тьмы и Света против Великого Договора! – повысил голос Морис Французский. – Вот чего нельзя было допустить! Это вина и недосмотр Дозоров. И если бы не вмешательство Инквизиции, неизвестно, чего было бы ожидать!

– Альянс неподкупной Инквизиции с одной из сторон Договора столь же противоестественен, – спокойно заметил Градлон.

– Никаких альянсов не было! – Морис ощутимо распалялся, что выглядело даже странным для его высокого положения. – Вся операция была от начала до конца санкционирована Инквизицией.

– При этом традиционно каштаны из огня вытаскивали чужие руки, – с легкой усмешкой сказал Артур.

– Я бы попросил, Завулон! – Морис гневно посмотрел на него, но англичанин выдержал этот взгляд и даже не убрал выражения иронии.

Он сегодня был героем дня.

– Пресветлый! – вдруг раздался истошный крик.

Слышалось в этом крике что-то птичье.

Расталкивая собравшихся, вперед прорвался Дидье.

– Павильон! – Додо-перевертыш изъяснялся отдельными выкриками, словно только что перекидывался в птицу. – Изумруды!

Леониду хватило и самого последнего слова. Он не стал слушать больше ничего, машинально схватил камеру и бросился к секции Светлых.

Место, где была выставлена друза, уже окружили все, кто мог. Тут оказались и мистер Джаксон, и большинство тех, кто строил баррикаду.