Макс Фрай - Желтый

Долго возился с ключами, отпирая квартиру. Не самое удачное сочетание – окоченевшие руки и малознакомый замок. Наконец вошел. В темном коридоре ему навстречу метнулся кто-то бледный, как привидение, в черном капюшоне на голове. Не заорал от ужаса только потому, что не успел: понял, что это зеркало. Никогда не держал дома больших зеркал, не привык к такому эффекту. Ну и нервы, конечно, после всей этой «цыганочки с выходом» стали совсем ни к черту, факт.

Сказал отражению, глядевшему на него с откровенной неприязнью:

– Ну и чего так уставился? Это же просто я.

Отражение в ответ скорчило уморительную рожу и показало язык.

Так-то лучше. Будем считать помирились. Можно заходить.

Дома, то есть в съемной квартире, оказалось фантастически хорошо. Гораздо теплей, чем на улице и даже чем в полицейской машине. Но еще долго не раздевался, такой его колотил озноб. Сидел на диване в застегнутой куртке, укутавшись толстым пледом, и не хотел ничего менять. Для полного счастья не хватало только еды, потому что пицца от Святого Георгия и прирученного им дракона была какую-то страшную, непостижимую ледяную вечность назад – это если по ощущениям. Но и согласно приборам, специально придуманными для измерения времени, тоже довольно давно, часов пять успело пройти. Вспомнил, что хозяйка квартиры говорила про какой-то круглосуточный супермаркет, сравнительно недалеко от дома, где-то около километра туда идти. Но отчетливо понимал, что сейчас на улицу не пойдет, даже закутавшись во все одеяла сразу. Всякой стойкости есть предел.

Обшарил карманы куртки в надежде, что прихватил из пиццерии – ясно, что не еду, это бы запомнил – но может хотя бы пакетик с сахаром. Они там смешные, с надписью «Для настоящих героев» – еще подумал: получается, для меня. Обязательно должен был сунуть пару в карман, а сейчас это натурально спасение. То есть, настолько лучше, чем ничего, что руки начинают дрожать при мысли: неужели не взял?

Сахара в карманах не обнаружилось, зато нащупал там два объемных пакета. Один темно-синий, с молотым кофе – боже, так я его все-таки купил?! Настолько хорошая новость, что разбираться с ее невозможностью будем потом. Второй пакет представлял собой сложную конструкцию из фольги и тонкой бумаги. Размотав все слои, обнаружил в пакете пирог, свежий, благоухающий, как будто только из печки, и даже, кажется, теплый. Впрочем, это как раз понятно: от тела нагрелся, пока я тут под одеялом сидел. Был настолько голодный, что сперва проглотил добрую половину и только потом спросил себя: откуда он взялся? Ответа, разумеется, не нашел. Но это не помешало доесть пирог до последней крошки, так и не разобравшись толком, что там была за начинка. Вроде мясо с грибами. А может, грибы без мяса. Мухоморы с поганками, что же еще, – подумал и рассмеялся. А досмеявшись, сказал: «Спасибо», – вслух, как будто повар был где-то рядом, сидел на кухне, или вышел на балкон покурить.

В кафе сегодня натурально аншлаг; бывают такие веселые вечера, когда приходят все завсегдатаи сразу, а кто не может прийти, просто засыпает пораньше и видит кафе в сне – для Тони невелика разница, кормить-то их все равно надо. И поить. И успевать отвечать на приветствия. И на все остальное, что будет в его присутствии сказано, тоже желательно успевать отвечать.

В такие вечера Нёхиси обычно становится рыжим котом, забирается куда-нибудь повыше, чтобы хвост не попал в кастрюлю, и дрыхнет так сладко, что завидно делается – при том, что совершенно не хочется спать. Говорит, если слушать человеческие разговоры сквозь кошачий сон, они становятся по-настоящему интересными, грех такое удовольствие упускать. Вот и сейчас рыжий кот дремлет на вершине буфета, создавая в кафе неповторимую атмосферу домашнего уюта, как пишут на сайтах и в рекламных буклетах. Даже немного жалко, что нам совершенно не нужен сайт.

Иоганн-Георг тоже создает неповторимую атмосферу уюта. Правда, не домашнего, а какого-нибудь еще. Такого специфического уюта, правила обустройства которого требуют, чтобы во всяком респектабельном заведении кто-нибудь непременно спал на потолке. Именно это он сейчас и делает: спит, лежа на потолке, вопреки не только закону всемирного тяготения, но и простому житейскому здравому смыслу, требующему подложить под голову хоть какой-то аналог подушки, а все остальное укрыть одеялом. Такой уж он великий аскет. Сколько раз Тони пытался накрыть его пледом, сбрасывает. И бурчит, не просыпаясь: «На потолке одеял не положено». Ладно, у всех свои предрассудки. У него – вот такой.