Юлия Ламичева - Пастухи призраков

— За одну ночь ничего не произойдёт, — отбивалась Лена первая. — Утром съезжу на рынок к Ване, расспрошу про сумку, потом в спокойной обстановке…

— Правильно, — истекала ядом новорожденная Лена, — ещё Эдика переводчиком позови, как в прошлый раз. Ваня сразу так разоткровенничается!

— Не полезу я снова в зелёную лужу! Я там рассосусь.

— Ваня тебя поймает. До сих пор у него получалось.

— Он что, сидит и меня перманентно караулит?

— Забери у Татьяны Викторовны Нюсю.

— …которая увидит волка, разорётся, и я проснусь. Ещё истерику успокаивать.

— Истерика, ах, это ужасно! Тогда поступи как всегда: выгони Ромку и забей на всё, как-нибудь само рассосётся. Ты у нас сидишь на попе ровно, всё с тобой случается само. Правда, через то самое место, на котором сидишь, зато хвост от стула отрывать не надо. Только знаешь, было бы честней, если б ты просто приказала бабушке разбежаться головой об ванну. Типа «надоела ты мне, старая кошёлка, освободи жилплощадь».

— Я никогда не…

— Что ж ты ручку у Анны так резко вырвала? Все всегда всё про себя знают. Тётю волку скормила, и никаких колик с тобой по этому поводу не случилось. Только не говори, что тебе её вот прямо ужас как жалко!

— А я и не говорю. Мне хотелось, чтоб тёти Иды не стало… ну, в квартире. Но это не значит, что тётю угробила я. Даже если я, то я же не знала…

— Все всегда всё про себя знают, — жёстко повторила новая Лена.

— А я — нет! Вообще не факт, что с нами разговаривала именно Анна! Мало ли с какой нечистью Лидка возится, почему я должна верить…

— Ну да, ну да.

— Тётю сбил паршивый мусоровоз, точка! И заруби себе на носу: я секунды не хотела избавиться от бабушки, чуть с катушек не съехала, когда она…

— Съехала, съехала, чего другого, а это ты умеешь. Не пора ли назвать вещи своими именами? Бабушка за всю жизнь ни разу не ходила в поликлинику, типичный долгожитель. Годиков через пятнадцать ты с ней окончательно превратилась бы в тётю Иду. Хотя тётя Ида ты и есть, вот за что ты её терпеть не могла. Да тебя мамаша родила только потому, что у старшей сестры не сложилось с самооплодотворением, — родила и с облегчением слиняла. Ты отличаешься от тёти только тем, что та не была зацикленной на собственных психозах злобной сукой, поэтому она оттрубила при бабушке сорок шесть лет, отдавала зарплату до копейки, её сбил мусоровоз, и похоронила бабушка со своими подружками. А ты белая да пушистая. Ни тебе бабушки, ни тёти, пустая квартирка, ура. Не понадобилось становиться редиской вроде мамаши, бросать родственников, пускаться во все тяжкие в поисках нормальной жизни — всё же само устроилось. Ты спиться, и то сама не сумела: низкий гематоэнцефальный барьер, дерматит, кариес. Вот ведь не уродилась!

Умей таксист читать мысли, он работал бы экстрасенсом на расстоянии, а не крутил баранку, так что в любом случае наслаждаться разборкой Лены между собой ему не светило. Удовольствовавшись деньгами, он оставил Лену тупо стоять возле дороги.

— От того, что я превращусь в компот, никто не выиграет, — говорила Лена первая. — Кроме меня. Это довольно приятно. И разом решит все проблемы. Мои.

— Тогда чего время тянуть? — подзуживала новая Лена. — Бегом в постельку.

— Фанта не гулянная.

— Вот-вот. А ты тут торчишь.

Пихаясь и переругиваясь, Лена ввалилась домой. На прогулке Фанта грызла палки и помойные кости — хозяйке было не до ротвейлерного пищеварения.

— Без меня Фанту ждёт приют, в лучшем случае. И фиг там станут возиться с её медициной! — выложила Лена первая свой главный козырь.

— Тебе ж сказали: Фанта последует за тобой куда угодно — это и значит быть собакой. Зелёный компот на все сто более приятная смерть, чем под капельницами от собачьей старости. Ты ведь этого боишься. Гладишь её и боишься, с каждым годом всё сильней. Тебе придётся усыпить её своими руками. И смотреть, как она умирает. Затем тебя отправят в дурдом. Зелёный компот — находка для вас обеих.

Из прикушенной губы хлынула кровь, но ни одна из Лен этого не заметила.

— Рита задушила мать подушкой, — говорила первая Лена, — по пьяни призналась. Врачи со скорой всё поняли, но Ритку не заложили. Обезболивающие уже не помогали, даже если их удавалось достать. Бабушка была здоровей меня, но, если бы с ней что-то случилось… рано или поздно могло случиться…

— Ты бы задушила её подушкой, — равнодушно заметила новая Лена.

— Вроде того. Не смогла бы допустить, чтоб она мучилась. Потом себя.