Юра Осипов - И овцам снятся пастухи

— Эй, куда вы меня тащите? Отпустите меня немедленно! Или я буду кричать, — Я изо всех сил пытался вырваться из рук крепких темнокожих охранников, которые волокли меня по коридору. — Помогите! Пожар!

Мои истеричные вопли гулким эхом отдавались в пустом коридоре станции. Охранники не обращали на меня ровным счётом никакого внимания. Они были выше меня на голову и ощутимо шире в плечах.

— Можно его вырубить? — Спросил сиплым голосом первый.

— Нельзя. Должен быть в сознании, — Ответил раскатистым басом второй.

— Послушайте, я здесь по приглашению, — Попытался я воззвать к их совести. — Я же ничего не сделал. Свяжитесь с начальником станции, он должен быть в курсе. Я даже обещаю не возбуждать против вас дело в суде, если вы меня отпустите.

Охранники не реагировали. Они продолжали тащить меня, как мешок с песком. Я попытался зацепиться каблуком ботинка за выступ панели фальшпола, но ботинок только с лёгкостью соскочил с ноги, и я принялся считать пяткой все неровности решётчатых панелей.

— Караул! Разгерметизация! — Снова завопил я.

Один из охранников вывернул мне кисть руки, я скорчился от боли и замолчал. Вскоре и носок остался на одном из грубо обработанных краёв очередной панели.

— Должна быть эта, — Сказал второй.

Они остановились в отсеке спасательных капсул. Первый открыл люк, и меня кинули на узкое сиденье. Шкалы приборов озарились бледным лунным светом, зажёгся экран системы диагностики. Второй охранник засунулся в капсулу и посмотрел на экран.

«Life Support System OK…

Protection System Faulty…

Flight Control System Faulty…

Special Exchange System OK» — Высветилось на экране. Система зажгла красное табло с надписью: «Запуск не рекомендуется».

— Да эта капсула не работает! — Закричал я на охранника. — Вы же меня убьёте!

Он проигнорировал меня и уставился на индикатор положения станции: стрелка как раз вползала в красную зону.

— Счастливого Рождества, мистер Дженнингс, — Охранник дёрнул за рычаг запуска и вылез из капсулы.

Люк с шипением закрылся за его спиной, грохнули пиропатроны, капсула отделилась от станции и начала вращаться. Заверещал сигнал тревоги, предупреждая об опасности входа в атмосферу.

— Вот дерьмо! Мать твою! — Я лихорадочно шарил руками по тумблерам и кнопкам, пытаясь хоть как-то заставить эту штуку работать.

Капсула неслась к Земле, гонимая приданным ей станцией импульсом и силой притяжения. Мне удалось выключить сигнал тревоги, но двигатели не запускались. В отчаянье я со всей силы ударил кулаком по экрану, но только разбил в кровь костяшки пальцев. Вращение прекратилось, по корпусу пошла вибрация: капсула входила в верхние слои атмосферы. Трясти начинало всё сильнее. Я вжался в кресло, закрыл голову руками и впервые за всю свою взрослую жизнь заревел, как мальчишка. Стало жарко, пот заливал моё лицо, смывая слёзы. Капсула трещала по швам, проводка начала дымиться. Кожу опалило жаром, я зашёлся в крике от нестерпимой боли. В следующее мгновение пламя охватило меня, горячий воздух ворвался в лёгкие, сжигая их изнутри, и я растворился в страдании и отчаянии…

Я открыл глаза. Шкалы приборов тусклым светом озаряли внутренности капсулы. Над головой горело зелёное табло «Запуск разрешается». В открытый люк пробивался свет коридорных ламп. На коленях у меня уютным калачиком свернулся станционный кот Хозяин.

— Кыш, зараза, — Прогнал я его и вылез из капсулы.

Хозяин взвизгнул, когда я наступил ему на лапу, и унёсся в неизвестном направлении. Я посмотрел на часы и заспешил: времени в обрез, а ещё нужно проверить релейную станцию в одиннадцатом отсеке.

Перепрыгнув через головы возившихся под фальшполом техников, изысканно обматеривших меня вслед, я заскочил в лифт и замер перед своим отражением в зеркале. То есть, конечно, ничего необычного я там не увидел: на меня смотрел тот же худой бледный парень двадцати трёх лет, Рик Бейкер, кем я, собственно говоря, и был. Но в то же время, каким-то непостижимым образом, я чувствовал себя совершенно другим человеком. Более того, я чувствовал, что я как раз и есть этот самый другой человек.

— Бред какой-то, — Пробормотал я. — Дозатор порошка, наверное, сломался.