Алексей Федорочев - В тени отца

Хорошо я отвлекся! — даже не заметил, как нас запихали в кузов машины! Аккуратно попытался пристроиться на скамье, выбирая положение, при котором бы меньше болело. Напрасно старался — полковник, потирая припухшую содранную щеку, решил, что еще не всю злость выместил:

— Как же мне надоело гоняться за тобой, щенок! — от новой пощечины голова дернулась и встретилась затылком с внутренней обшивкой автомобиля, — Два! Года! — за каждым словом следовал новый удар, — Два! Долгих! Года!

— Вашсокобродь, — смущенно прервал экзекуцию один из его верзил, — Вашсокобродь, вы бы сели… сейчас тронемся…

Недовольный «брат» сел на скамью напротив, достал из кармана платок и стал тщательно оттирать руки от моей крови. А потом вдруг подскочил, стукаясь макушкой о потолок корпуса машины, и по — новой зарядил по уже изрядно опухшей скуле, кроша пару зубов слева. Чувствую, если выйду живым из этого приключения, то снова надолго перестану быть красавчиком.

— Все — все — все! — объявил он насторожившимся подчиненным, усаживаясь на место, — Уже успокоился.

Нашу красивую компанию провели в Зимний закоулками через какой — то черный ход, но потом потащили прямиком в большой тронный зал. Нацепленный «пустотник» заставлял потоки магии огибать мое тело, но магическое зрение действовало от сил самого мага, а я теперь был далеко не самым слабым представителем этой части человечества. Поэтому видел, что за весь путь нам так и не встретилось ничего сложнее, чем сотни настроенных на определение «свой — чужой» элементов.

Что ж, Санни, которому я оставил в тайнике целую кучу таких меток, будет проще.

Санни!

Епта!!!

Намереваясь попасться завтра, в назначенный день появления в конторе старшего Путятина, я с утра не преминул оставить портье успокаивающее объявление для дневного выпуска.

Епта — епта — епта!!!

Санни. Не. Придет.

Надо планировать лучше, да?..

Заговор, задуманный двумя молодыми идиотами, только что пошел прахом.

В другой раз я бы, наверное, восхитился декорациями самого главного зала империи. Ошалевая, замер бы перед выложенным сверкающим паркетом двухглавым орлом. Впал бы в благоговение под величественным расписанным полотком. Оценил бы рунный шедевр люстры. Затих бы, осознавая грандиозную работу по созданию тысяч искусственно упорядоченных потоков стихий, поражающих воображение.

Но я видел другое.

Теряющегося на фоне громады зала человека, который стоял рядом с пультом управления всей этой роскошью.

Сумасшедшего, которого надо было остановить.

Просто потому, что он сумасшедший.

— Ты долго…

Максим Романов склонился в глубоком поклоне перед невысокой фигурой, замершей перед ступенями, ведущими к трону и подставке с тремя драгоценными изделиями.

Нет, я конечно верю в честность всех местных служащих. Ну, прям совсем верю, вот такой я доверчивый! Но, может быть, логичнее было бы все — таки хранить их где — нибудь под замком в сокровищнице?.. И первый запуск провести где — то тайно?.. Но тут же сам себя поправил: в какой — нибудь потайной комнате их работу не проверить — судя по навороченной системе искусственно выстроенных потоков (в природе они никогда так не располагались), этот комплект создавался именно для этого зала. Возможно, в отрыве от него они тоже что — то могут, даже наверняка, если подумать, но только здесь можно полностью раскрыть их предназначение.

— Отец умер.

— Ваше императорское величество, — еще ниже склонился наш пленитель, — Соболезную вашему горю.

— Оставь свои словеса! Где ключ?

— Вот он!

Вынув из кармана медальон, полковник Максим Романов тихо ругнулся и принялся нервными движениями оттирать украшение от моей крови.

— Как он действует? — цесаревич предусмотрительно не спешил брать в руки незнакомый артефакт.

— Приложить к замку при активации! — поспешил уточнить «родственничек».

— Покажи! — скомандовал цесаревич, кидая полковнику совсем небольшой сверток из своего кармана.

Епта! Что еще за фокусы?

С места «в последнем ряду» не было видно, что за вещь кинул Александр моему якобы единокровному брату,

— Надень! — скомандовал полковнику цесаревич.

— Государь, но это серьга?..

— Надень! — еще более властно прозвучал приказ.

Не осмеливаясь ослушаться, скрипнув зубами, полковник Романов вдавил украшение в мочку уха, а потом поднес к окровавленному уху медальон. Очевидно, что серьга принадлежала кому — то из императорской семейки, обычно на такие артефакты никакой защиты не навешивали.