Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Сутягин с удивлением осмотрел пистолет.

– В первый раз такое, – пробормотал он с выпяченными губами. – Блин же ж… Табельное же. Будет мне по звездалу.

Чёрный понял, что момент замешательства может не повториться. Не переставая нести чушь про праведное и грешное, он поднялся, шагнул к прибору и резким движением сбросил его на пол. Провода натянулись, выдёргивая штекеры из разъёмов.

– Стой, урод! – это вопил техник, появившийся в дверях.

Сутягин опомнился, срываясь с места, чтобы скрутить Чёрного в круассан. Чёрный обернулся и сказал спокойно:

– Пока, парни…

И оба его противника и камера вместе с ними исчезли где-то на дне исходной воронки.

Чёрный больше не собирался оставлять выбор за случаем. Он не перескакивал теперь в первый попавшийся вариант, а подбирал и старался вносить минимум изменений по сравнению с исходным. Это требовало большего усилия, и после перехода Чёрный ощутил некий осадок в подсознании в форме лёгкого вибрирующего напряжения.

Без удивления он увидел над собой перекошённую мстительной гримасой физиономию Фёдорова.

– Вставай! – прогундосил оказавшийся рядом амбал – телохранитель губернатора.

Чёрный не спеша вытер кровь с разбитых губ, поднялся с земли. Улыбнулся иронии. Он перешёл в этот вариант за мгновение до удара.

– Ты ещё мне лыбиться будешь? – перекосило Фёдорова, на лбу у него вздулась вена. – Ты тут останешься в этом лесу, ты ещё не понял?!

– Всё может статься, – философски заметил Чёрный. – Я тоже попробую заняться угадыванием: ГСБ неожиданно перестало мной интересоваться и уведомило вас, что со мной можно делать всё, что пожелаете. Отсюда ваша смелость – это раз. Лана сама позвонила вам, чтобы меня сдать. Это два…

Прошло полчаса после того, как Фёдоров и его обезьяны-телохранители уехали и увезли с собой этого странного парня. Лана бесцельно ходила из комнаты в комнату, цепляясь за одну вещь, бросая её, чтобы заняться другой и тут же бросить и это. Зачем она это сделала? Чтобы упрочить отношения с Фёдоровым? Но она знала, что этот логичный ответ неверен. И чем больше она размышляла, тем больше убеждалась, что верным был самый нелогичный, самый недопустимый ответ, который только можно было предложить: из ревности и обиды. Потому что её отвергли. Отверг человек, которого она совершенно не знала, но который странным образом заставил в ней проснуться все те невыраженные эмоции, которые стремятся найти выражение в каждой девушке или женщине. Для выражения их всегда нужен особый набор условий, собранный в одном. Он оказался этим одним. И тем стал сразу близок и дорог. И чем ценнее он был, тем больнее было его безразличие.

– Саша, – произнесла она тихонько, вслушиваясь в звук, будто никогда раньше не слышала этого имени. Оно вдруг стало словом-приворотом, звуком, полным чистой магии.

Тут же она вздрогнула от тревоги. Фёдоров был одолеваем ревностью. Она с удовольствием наблюдала его бешенство и унижение, когда он понял, что произошло между ней и Сашей. Даже его удар, от которого у неё мгновенно распухла скула, не только не уменьшил, но даже подкрепил её удовлетворение. Ибо ярость его была бессильна отменить случившееся. Тем более жесток он будет с Сашей. И её обида в сравнении с тем, что грозит последнему, была ничтожной.

Она схватилась за телефон, но Фёдоров упорно не отвечал. Боже, какую глупость она сотворила. И всё потому, что Саша сделал акцент на своём долге, игнорируя очевидное. Она вспомнила их разговор. Он говорил что-то об этом ГСБшнике. Она застыла на месте с телефоном в руке, быстро соображая что-то. Затем решилась, нашла в поисковике нужный номер.

– Алло? ГСБ? Это личный ассистент губернатора Фёдорова, можете проверить мой номер по базе. Мне нужно срочно поговорить с одним вашим сотрудником…

Фёдоров молчал, уставившись на Чёрного своими жёлтыми глазами. Он, несомненно, искал подвоха, соображая, кто мог «слить» информацию, и какую ещё, и чем это могло ему грозить.

– А самое интересное, это – три, – продолжил список Чёрный.

– Какое ещё «три»? – нарочито пренебрежительно задал вопрос Фёдоров.

– А три – это то, что настоящий гопник всегда остаётся гопником, в какую ты его форму ни упакуй и какой идеологией ни снабди. – Чёрный слегка кивнул для убедительности и вдруг растянулся на земле.

Фёдоров и оба охранника не успели удивиться этому фокусу. Слившиеся в единую трель очереди из трёх стволов мгновенно поставили точку в биографии губернатора и его подручных. Чёрный подождал немного, не отнимая рук от головы. Раздался ещё один короткий выстрел. Добивают, понял Чёрный. Послышались шаги.