Евгений Кузьмин - Между

Как всякая нормальная женщина, Просто-Мария частенько меня пилила. Неслучайно «топор» мужского рода, а «пила» женского. Архетипы. Всё говорила, что нормальные люди способны к перерождению. Умирая и возрождаясь вновь, человек меняется, обретает новые качества. Мне же превращение в зомби, якобы, не пошло на пользу. Я как был занудой, так им и остался. А самое ужасное — скрытая строптивость, прикрытая мягкостью. И она часто корила меня: «Ну посмотри на себя. Что ты за зомби, прости Господи! Пошёл бы, убил кого-нибудь, а то сидишь и книжки читаешь».

Я старался ей помогать, чем мог, здесь и там. Иногда, впрочем, и ленился. Лень присуща любому живому существу… как и не живому. Но следовало подумать и о зарабатывании реальных денег. Протёртой пылью особо не разживёшься. Я же ничего не знал о рынке труда для зомби в нашей стране и потому метался между совершенно нереалистичными, фантастическими проектами. Для меня — работа водолазом. Дышу ли я? Нужен ли мне воздух? Конечно, моё жалкое человеческое тело бы, вероятно, размокло от чрезмерного нахождения в воде? Я подумывал сходить в цирк и предложить им шоу ужасов с моим участием. Ведь я — настоящий зомби! Однако и этот проект вскоре вызвал сомнения. Я не обладал жуткой, внушительной наружностью. Многие люди обладают куда более подходящей для зомби внешностью. И актёр, изображающий зомби, выглядел бы в этой роли куда убедительнее, чем я. Ещё меня посещали мысли об армейской службе. Я пацифист до мозга костей. Но убивать за деньги — это столь природно, естественно для зомби, как считалось, верилось. Я видел себя представляемым к награде за утечку вражеских умов в мой желудок. А ещё мечталось покорять космос, обретая не только телесное, но и идейное бессмертие, оккупируя мозги рядовых граждан.

С древних советских времён Одесса присутствовала на оккультной карте мира. Не было недостатка в разных йогах, каббалистах, колдунах и всяких банальных искателях высшей мудрости. Даже на мехмате в былые времена учительстовал лектор, преподававший после своей основной дисциплины ещё и йогу для страждущих студентов, — прежде он успел поработать в Индии и набраться от учеников вековой мудрости. Где-то в тайных местах собирались и любители поколдовать. Я слышал об этом ещё в довольно юном возрасте и всегда любопытствовал, как они выглядят, о чём говорят. Когда-то судьба свела меня с одним человеком, ведавшим тайные тропы в этот круг… ковен… уж и не знаю, каким словом обозначить. Я просил его ввести меня в число «избранников духов». Но тот лишь отшучивался, оставаясь при этом честным, он говорил, именно то, что думал: «Это всё нехорошие люди, злые, самовлюблённые эгоисты. Они на тебя плохо повлияют». Мне не верилось. Казалось, люди, занимающиеся духами, духовны, а потому и возвышены, добры и высокоморальны. Потом, через много лет, я осознал ошибочность своего хода мысли. Факт состоит в том, что в этой среде много эгоистов, завышенное самомнение которых ведёт их путями, далёкими от праведных. Сама по себе любовь к себе, как меня научили потом, — не порок. Но некоторые её формы ведут к печальным последствиям. Впрочем, есть у меня и другое объяснение. Для животной составляющей человека наличествует притягательность в простоте агрессии, а ещё и утомлённость сложностью и амбивалентностью цивилизации. После долгих утомительных дискуссий хочется непорочного человеческого мордобития. А порой и волшебства. Мне потом приходило в голову, что колдуны обречены быть рядом с преступниками, даже если такое соседство их и не устраивает. Чёрные маги — элита ада, ненавидимая низами. А ведь смешно думать, что Антон Шадор Ла-Вей — зло. И странно даже ставить Блаватскую рядом с Гитлером или Сталиным. Но есть, вероятно, какие-то «тонкие, властительные связи»…

Относительно же моей личной встречи с колдунами, мне отчасти повезло, что я стал зомби. Судьба, не иначе. Или промысел. Для зомби самое место среди легионов тьмы. Так я объяснил потом сам себе свои устремления.

Каким-то неизвестным мне образом оккультисты сумели договориться с университетом о предоставлении им помещения для вечерних встреч. И как раз не в старых корпусах в центре, а в новых, на Французском бульваре! А я уже вполне пообжился, поосмотрелся и подумывал о возможностях возвращения к светской жизни. Да-да, задача непростая, город маленький, всюду какие-то знакомые. И всё же. Недопустимо вот так просто похоронить себя за плинтусом.