Евгений Кузьмин - Между

Но течение моих мыслей прервало прямое обращение ко мне. Покончив с заклинаниями, уборщица направила прямо на меня жезл и изрекла: «Слово плоть бысть. Тебе подчиняться мне отныне и вовеки веков, аминь!». Вдруг по-русски. Меня это удивило. Несолидно, исчезает всякая загадочность, таинственность, никакой «абракадабры». А ещё, с чего бы мне кому-то подчиняться? Что за цирк? Но я скромно промолчал. Перебивать некрасиво. Пусть выговорится. Я уж потом возражу. А Мария замерла, очевидно, ожидая моего ответа. Южная, полная страсти женщина рассчитывала на какую-то пылкую страстную реакцию. А её не было. Повисла неловкая пауза и Мария снова взяла инициативу в свои смуглые, с длинными пальцами, цепкие руки:

— Слово плоть бысть! Амен!

Неловко перебивать Марию, но ситуация развивалась неожиданно и странно, создавая ещё более странные и неудобные моменты. Кроме того, она пялилась на меня и явно чего-то ожидала. Так что я прокашлялся и негромко обронил:

— Да, кстати, мне кажется, сейчас довольно поздно… Вы не подскажете который час?

— У меня нет часов, — удивлённо парировала Мария. Она несомненно ожидала другого ответа. Но что я, бедный студент, мог ей предложить? Обстоятельства нашего общения казались странными, непривычными, а я терялся, не понимая, как следует действовать.

— Ну я, пожалуй, всё равно пойду. Я убеждён, время позднее. А ехать мне далеко. Значительную часть пути точно придётся идти пешком.

— Ах, глупый! Ты так ничего и не понял! Куда ты пойдёшь? Ты уже несколько дней числишься мёртвым. К слову, тебя не удивляет обстановка? — бессистемно выпаливала Просто-Мария. При этом у неё от удивления глаза лезли на лоб.

— Обстановка, прямо скажем, мрачноватая. Мне нравится. Я люблю ужасы. Но жизнь после смерти я себе представлял несколько иначе. Прошу прощения, если разочаровал.

— Вот не предполагала, что зомби могут рассуждать подобным образом… Хотя раньше я никого в зомби не превращала. Стыдно признаться, никакого опыта. В моём-то возрасте!

— Неужели вам непременно нужно обращать кого-то в зомби? Кроме того, вы вовсе не выглядите старой.

— Я, как и многие мои земляки, получила древнюю традицию, которой, вот, до сего дня не держалась. Это пока моя первая попытка сделать себе зомби по семейному рецепту. Так моя бабушка когда-то заполучила себе мужа… И её мать. И мать её матери. У нас там в деревне найти покладистого супруга — задача непростая. А тут… Даже не знаю, зачем мне зомби. Ну в хозяйстве точно лишним не будет.

— Если это латиноамериканский рецепт, то почему вы вставляете в заклинания славянские формулы? — в моей голове замелькали имена изобретателей альтернативной истории, накатывала тошнота.

— Я не следовала слепо ветхим бабушкиным предписаниям, но подправила рецепт под местные реалии. Каждое место имеет свои специфические особенности, находится под неким своим астрологическим влиянием. Всюду своя особая культура, оригинальная ментальность. Между тем, славянские методы зомбирования наиболее древние и могущественные. Я немало поработала, чтобы взять всё лучшее из латинской и славянской традиций, соединив их в новое могущественное действо.

— Очень сожалею, что выбор пал на меня. Я, признаться, жутко ленив. И немного огорчает дикость, отсталость. Удручает это следование сельским невежественным суевериям. Вот древние египтяне ушли в технологическом развитии далеко вперёд. Они одушевляли статуи, как свидетельствует герметический текст «Асклепий». А в гробницах размещали небольших заупокойных роботов-ушебти. А тут? Ручной рабский труд. Тьфу.

— А ты зануда. Ох, зануда. Я подарила тебе новую жизнь. И где благодарность?

Мы ещё какое-то время обсуждали детали. Моё новое положение создавало некоторый дискомфорт. Но в целом я смирился с новым положением. А что делать? Тут даже и руки на себя не наложишь, когда уже мёртв. И я находил в своём положении преимущества, — я познаю неведомое, тёмную сторону, о которой большинство людей даже и не подозревает.

Моё новое положение создавало массу неудобств. Главное — абсолютная новизна ситуации, требовавшая неординарных реакций, необычных действий, к которым я никогда не готовился, не имел для них жизненного опыта. В моём положении также невозможно полагаться на книги, советы. Всё впервые, всё вновь, всё не так.

И никакой психологической поддержки. Я не мог показаться родственникам и знакомым. Я для них умер. Моя смерть зафиксирована, задокументирована, а воскрешение не имеет научных, рациональных оснований. Выдержит ли сердце близких мне людей, если они вдруг увидят меня в добром здравии? О психоаналитиках в то время и в том месте знали только по книгам… Впрочем, повезло, да.