Коллектив авторов - Старые долги

Света от последних закатных полос было чуть, но довольную физиономию она разглядела. Что, без ее разрешения собраться не могли?

— Тогда завтра с утра?

— Бибока предупредите. Найдете сами?

— Найду. С вашего позволения… — Эмиль быстро склонился к руке и исчез, только ветки закачались.

Матильда поднималась на крыльцо уже в темноте.

— Добрый вечер, Ваше Высочество, — послышалось сбоку, и она споткнулась, чудом устояв.

— Простите, не хотел вас испугать. — Лионель Савиньяк силуэтом обозначился на верхней ступеньке.

— Чего здесь бояться? — Матильда остановилась у перил.

Сядешь — придется вести длинные разговоры, а ей сегодня не помешало бы выспаться. Если у крыльца не горят факелы и в конюшне темно, значит, Арно уморился и спит.

— Я ездил по окрестностям и успел услышать некоторые поверья.

И он про это. Нет, Белую Ель, точнее, то, что от нее осталось, она им показывать не будет.

— Мне показали странное место. Кажется, раньше там было костяное дерево, прежде я видел такие в Гаунау и Надоре.

Услышал, поехал, проверил… Матильда, пользуясь потемками, покачала головой.

— Было. В прошлом году молнией сожгло.

— В Золотую ночь?

— Верно. В Осенний Излом по-вашему.

— Вы не считаете Алати Талигом?

Не за этим ли он ее здесь поджидал? А какое дело маршалу до ее мнения?

— Какая разница, что я считаю, — огрызнулась Матильда.

— Большая. — Лионель, видно, никуда не торопился и ее не намеревался отпускать. — Вы — алатка до мозга костей, и вы, к счастью, вовремя покинули Агарис.

Матильда могла бы напомнить, что из Агариса их выставили, скорее всего, по желанию покойного Дорака, но не стала.

— Я слышал песню, кажется, очень старую.

— Какую? — Она спросила, потому что Савиньяк явно ждал ее вопроса.

— О господаре Балинте и его побратиме. Черный Дьердь — это ведь Диего Алва?

— Он самый, — кивнула Матильда, забыв, что собеседник ее не видит. — В Алати, как бы Альберт ни юлил, любят талигойцев и не любят агаров, так что можете не беспокоиться.

Лионель негромко рассмеялся.

— Люди, рассказывавшие о вас, были совершенно правы. Кстати, вы ведь будете завтра на охоте?

— Зачем я там, — буркнула Матильда, — доезжачих толпа, а я уже все забыла.

— Если Ваше Высочество окажет мне честь, я хотел бы предложить вам спор.

— Что? — Она подумала, что ослышалась.

— От Белого ручья до Волчьей горы — верхом. Согласны?

— Твою кавалерию! — взревела Матильда. — Граф, у вас есть совесть?!

— Сложный вопрос. — Савиньяк наверняка улыбался. — А кавалерия и так здесь.

Из темноты донесся смех Эмиля. Матильда плюнула и тоже рассмеялась.

— На что спор?

— С меня в случае проигрыша пистолеты. А с вас — лучшее тюрегвизэ.

— Дайте руку.

Савиньяк протянул ладонь, и Матильда звонко хлопнула по ней.

Матильда устало вытянула ноги и отцепила от себя несколько репейных колючек.

Собираясь на охоту, она не утерпела и надела черное, но с вышитыми рябиновыми гроздьями. И ладно она — чем там Эмиль улестил Бибока, но с утра явился во двор в доломане.

В красном он, что и говорить, был чудо как хорош.

Охота вышла отменной: привезли косулю, волка, тетерок и куропаток — полный воз.

— Волчью шкуру, как выделают, пришлю на память, — решила Матильда.

Они сидели на открытой галерее, вокруг факелов увивались мошки, время от времени падая вниз угольками. Выигранные пистолеты лежали на столе, тюрегвизэ она, расщедрившись, выставила сама — после такой охоты грех было не угостить. Кости уже начинали ныть, дай Создатель завтра встать с кровати, — но это будет завтра.

От Лионеля Матильда не ожидала особых подвигов и промахнулась. Верно говорят, человека не узнаешь, пока не увидишь в седле, — а когда близнецы наперегонки понеслись по лесной тропе, можно было и спутать. И когда они скакали на спор до Волчьей горы, Лионель обгонял безо всякой галантности, — и это было хорошо, а еще лучше, что она все-таки оказалась у подножия первой.

Хорошо было и возвращаться в сумерках, позади весело перекликались доезжачие, взвизгивала и лаяла свора, отзывались засыпающие птицы. Как она жила без этого? Да разве это была жизнь?

Матильда прикрыла глаза, вспоминая давние дорожки и Ферека, а когда открыла, в который раз за день поймала взгляд Эмиля.

Арно клевал носом, Эмиль куда-то отлучился. Лионель заговорил вполголоса:

— Вчера я вспомнил давние события не только ради Агариса или Талига. Многое, что произошло за последние несколько лет, нельзя было объяснить, полагаясь только на разум. Не буду утомлять вас длинным рассказом, но старые легенды несколько раз спасали мне больше, чем жизнь. Хотим мы или нет, кровь — не вода, простите мне эту банальность. Во мне и в братьях есть кровь алатов, и я хочу знать, что вижу, и понимать, что делаю.