Юра Осипов - И овцам снятся пастухи

— Если я убью человека потому, что мне так хочется, то я предстану перед справедливым судом господина. Господин же отдаёт приказы, исходя из принципа божественной справедливости.

— Понятно, — Хитро сказал Мати. — А если господин прикажет убить другого господина?

— Значит, такова божественная справедливость.

— Ну хорошо, — Мати завёлся. — Ваш господин Шон приказывал доставлять себе выпивку и девушек. Это, по-вашему, тоже божественная справедливость?

— Око господне зрит за каждым господином денно и нощно. Да падёт в пучины вечного безумства нарушивший божественную справедливость! — Снова процитировал адмирал. — Как видите, кара господня не заставила себя долго ждать.

— Давайте сделаем так, — Вмешался я, поняв, что это может продолжаться до бесконечности. — Вы будете отдавать своим людям приказы, будто бы подчиняясь нам. А на самом деле мы не будем Вам ничего приказывать. Идёт?

— То есть Вы готовы взять на себя ответственность перед богом за любые мои поступки? — Удивился адмирал.

— Не за любые, — Я вздохнул. — А за те, что Вы совершите, исходя из принципа божественной справедливости. Надеюсь, он у вас где-нибудь описан.

— Гм… — Адмирал надел фуражку и снова зашагал вдоль столов. — И что же мне следует сделать в первую очередь?

— Адмирал, — Я уже готов был рвать и метать. — Я просто хочу, чтобы Вы начали мыслить самостоятельно! Не будет больше господина, который будет решать за вас, что делать.

— Я всегда мыслил самостоятельно. Думаете, господин Шон распоряжался, с каким ускорением двигаться кораблю или по какой траектории обогнуть ту или иную планету?

— Тогда что же Вы хотите? — В сердцах воскликнул я.

— Это не так важно. Гораздо важнее то, чего хотите Вы.

— Всего лишь высадить яйца на какой-нибудь приемлемой планете и вернуться домой!

— Так почему Вы сразу не сказали? Если у вас нет больше ко мне вопросов, то я пойду разбираться с текущими делами. В нескольких парсеках есть планета с неплохой атмосферой, и гравитация там — 0,95 от нормы. Челнок должен вылететь через два часа. Буду ждать вас там, господа.

Адмирал кивнул нам и вышел из кают-компании.

— Старый маразматик, — Выругался я.

— Не сердись на него, — Мати улыбнулся мне. — Я думаю, он пытается таким образом обезопасить себя и своих людей от нападок других господ. Какой с него спрос, если мы потребовали помогать нам. — Он встал, подошёл ко мне сзади и нагнулся губами прямо к моему уху. — А ещё ты обещал мне показать оранжерею. Там, должно быть, так романтично целоваться!

Мы немного опоздали: центральный тоннель был пуст, контейнер с яйцами, должно быть, уже погрузили. Я первым нырнул в шлюзовую камеру и сквозь заставленный ящиками грузовой отсек поднялся в пассажирское отделение. Передние места занимали что-то активно обсуждавшие девушки. Адмирал сидел в одном из пустых рядов. Лицо его выражало невозмутимое спокойствие. Ближе к хвосту челнока одна из девушек заботливо поила Шона водой.

— Не будете возражать, если мы полетим вместе? — Спросил я, присаживаясь у иллюминатора.

Адмирал молча кивнул.

Рядом со мной в кресло плюхнулся Мати, потом привстал, стряхнул крошки гравия с одежды и смущённо улыбнулся. До нас донёсся сдавленный смешок.

— Что они обсуждают? — Обратился я к адмиралу.

— Что ещё, кроме любви и молодых мужчин могут обсуждать девушки? — Адмирал усмехнулся. — Они из разведки. В совершенстве владеют приёмами рукопашного боя и любым оружием.

— М… — Я не нашёлся, что сказать. — Почему же тогда они не помогли старикам?

— У нас в священных текстах сказано, — Адмирал нагнулся к нам. — Что бог проявляется в любви. А любовь давно покинула это место. Не только Вы, господин Дженнингс, верите в древние легенды.

Челнок отстыковался от станции, сделал разворот, и мы в последний раз посмотрели на плавно вращающиеся гигантские кольца. Где-то там, среди многочисленных блестящих ферм и переборок, две оставшихся на станции девушки смотрели вслед удаляющемуся челноку.

Маленький мальчик впереди меня сжимал в руках огромное зелёное яблоко, почти со всю свою голову.

— Ма, ну можно я его возьму? — Канючил он матери, пытавшейся отобрать яблоко.

— Тоби! — Строго выговаривала мамаша. — Выбрось это из головы. Нельзя везти фрукты и овощи на Землю.

Борьба шла с переменным успехом: захватить яблоко одной рукой она явно не могла, а выпустить ручку чемодана на колёсиках не решалась. Очередь медленно продвигалась к пункту пограничного контроля. Под куполом лунной базы стрекотали четырёхвинтовые зонды, проверяя герметичность швов. По залу прогуливался скучающий охранник.