Юра Осипов - И овцам снятся пастухи

— В медицинском отсеке, — Я выкинул ватку с аммиачной водой и кивком головы отпустил девушку. — Ты дрых так, что пришлось будить тебя нашатырём.

— А… — Мати зевнул и потянулся. — Я бы ещё поспал. Как меня достала уже эта зажигалка! Всё бедро отдавила.

Он вытащил из брючного кармана зажигалку и выбросил её в урну. Зажигалка лязгнула, ударившись о пустое дно.

— Погоди-ка, — Я нагнулся и взял зажигалку, рассматривая её. — У тебя всё это время был боевой пистолет!

Опустив предохранитель, я отвёл затвор и показал ему зарядный механизм сквозь щель для стреляных гильз.

— Ну я, как-то не думал, что раз тебе дали зажигалку, то мне дадут что-то настоящее.

— Эх, Мати, Мати! — Я вручил ему пистолет. — Могли бы как-то выкрутиться из этой переделки, знать бы об этом раньше.

— Погоди, — Он почесал за ухом. — А что старики? Тебя уже не надо от них спасать?

— С ними случилось несчастье: в солярии отказала автоматика, потом сработала система пожаротушения. Мы скорбим по ним всем нашим умом… Или как там у них.

— А Шон и солдаты?

— Шон свихнулся и усыпил солдат снотворным. Нашим снотворным. Ну ты понимаешь, они тоже того… Он сейчас в соседнем отсеке слюни пускает. Я кое-как с помощью девушек связался с адмиралом, который командует эскадрой Шона. Скоро прилетит сюда на переговоры.

Мати ошалело смотрел на меня.

— Джеф, а ты меня не обманываешь?

— Ну что ты, глупыш! — Я улыбнулся и погладил его по голове. — Пойдём завтракать. Ты проспал больше шестнадцати часов.

Мати неуверенно поднялся с кушетки и замер, расставив руки. Он с ужасом озирался вокруг. Я бросился к нему и придержал его, подставляя плечо.

— Что с тобой?

— Да так, голова кружится, — Он удивлённо посмотрел на меня. — Спасибо тебе, Джеф.

— Не за что. Идти можешь?

— Да, — Он сделал несколько неуверенных шагов, но потом пошёл смелее. — А что на завтрак?

— Думаю, завтрак будет не хуже ланча, после которого ты на пол суток вырубился, — Пошутил я. — Только не переедай, а то потолстеешь.

Мы вышли из медицинского блока и направились к столовой. Я попытался определить, где находится адмирал, но вдруг с облегчением понял, что я уже не могу чувствовать чужое сознание. Мой странный дар пропал, будто его и не бывало. Сразу страшно захотелось спать, ведь всё это время я не спал. Я покосился на Мати и подумал, что было бы, наверное, здорово, если нам удастся ещё побыть вместе. Он улыбнулся каким-то своим мыслям и взял меня за руку, а мне стало хорошо на душе от того, что чувствую его тепло в своей руке.

— Я не могу этого сделать, — Пожилой седеющий азиат в парадном кителе мерил шагами кают-компанию.

Вот уже битый час он отказывался брать на себя командование.

— Вы боитесь? — Спросил я устало. — Только давайте на чистоту, без этих ваших уловок про служение великим идеям, нерушимую дружбу народов и особое предназначение.

— Послушайте, — Адмирал снял фуражку и положил её на один из образовывавших огромное кольцо стол. — Мы рождаемся в этом мире, чтобы служить. Таково наше предназначение. Так нас учат с детства, так воспитывают родители, так пишут книги, так говорят господа. Это наш образ жизни, мы вверяем свои судьбы не богу и не провидению, а конкретным людям. Они берут на себя ответственность за нас перед богом. А вы хотите разрушить эту многовековую традицию одним днём. Я боюсь, да, я не стесняюсь этого, потому что я боюсь даже не бросить вызов — я боюсь, что взамен разрушенным устоям общества Вы ничего не сможете нам дать. Вы всего лишь отнимете цель существования у всего нашего народа. Но Вас же это совершенно не волнует, ведь так?

— Но, согласитесь, и я в таком случае не могу управлять вами, и он тоже, — Я кивнул на скучающего Мати. — Мы здесь всего лишь случайно. Нас должны были убить, и Вы бы никогда не говорили с нами о таких вещах. У нас нет никакого права командовать. Просто так было угодно…

— Кому было угодно? — Адмирал упёрся кулаками в стол и посмотрел на меня сверху вниз.

— Никому. Судьбе было угодно, чтобы мы остались живы.

— Бог есть судьба, — Процитировал адмирал. — Нитями судьбы он ведёт нас к тем, кому доверил он творить закон, и с кого спросит он потом за все грехи наши.

— Адмирал, — Мати оживился. — А не кажется ли Вам, что приведённая Вами цитата позволяет любому человеку снять с себя ответственность и переложить её на другого: он де мне приказал так сделать? Просто потому, что так удобно. Более того, ваша религия позволяет вам оправдать себя за любое преступление. Убил человека — приказали. Изнасиловал — приказали. Украл — приказали. Что Вы на это скажете?