Сергей Тимофеев - Из того ли то из города...

— А ты никак не переводи. Сам погляжу, что за птица. Ступай покамест…

Взмахнул Илья в седло, изготовился неторопливо. Щит на руке как влитой держится. Копье жалом змеиным смотрит. Ну, не подведи, кузнецова работа. Счастье сумел сковать, будем надеяться, что и оружие не хуже.

Супротивник тоже изготовился. Шарахнулись в стороны ближние степняки, как свое копье поднял, оно у него, ровно оглобля тележная. И конь злой, нетерпеливый, копытом бьет. Посмотрим, квашня, каков ты в деле.

Разом ударили копья, разом и разлетелись в щепу. Треск раздался, будто у великана какого порты надвое лопнули. Вихрем промчались один мимо другого всадники, каждый в конец площадки, осадили коней, развернулись и замерли. Крик полыхнул над степняками; будь в небе облака, до облаков бы достал. Те, кому поединок не интересен был, чуть головами повели, плечами пожали, да и вернулись к своим делам; всего и потехи-то.

Неужто кто против нашего устоять сможет? А те, кто площадку окружил, так и замерли: глаза в гривну, рот — что нора барсучья.

Кинул Илья взгляд суровый на Бугу-богатыря, потащил меч из ножен. Тот, хоть и опешил немного, а воин опытный. Сабля в ручище — в ладонь клинком, не меньше. Сошлись посреди площадки, потчуют один другого железом острым, однако ж никому не по нраву такое угощение. Меч или щит саблю встречают, сабля или щит — меч останавливают. Казалось бы: велика квашня, ан зацепить-то ее ой как непросто! И сам степняк не лыком шит, и конь у него к схваткам привычный. То как заяц мечется, то грудью вперед без удержу прет. Однако ж и степняк ничего с Ильей поделать не может. Страшно свистит сабля, иного б с первого маху на полы рассекла, а тут, как в народе молвится, коса на камень нашла. Лязгнет, да и отскочит. Откуда только этому баатуру приемы боя известны, что дедами-прадедами в Степи оттачивались? Змеей вьется, чуть недоглядишь, ужалить может. Ни силы, ни ловкости не занимать. Да и не видать, чтоб уставать начал.

Бьются богатыри. Ни один верх взять не может. Уже и пар валит, что от них, что от коней их. Землю повздыбили, пылью мелкой вверх поднимается, окутывает поединщиков, оседает на лицах и доспехах. Уже стрелами быстрыми разнеслась весть по стану степняков, в которую поверить невозможно. Стоек оказался баатур неведомый, и никак с ним Буга не справится. Потянулись, чтоб своими глазами глянуть. Все теснее в толпе, потихоньку да помаленьку и размер площадки, где богатыри бьются, меньше становится.

Уже и солнышко посильнее припекать начало, уже и руки не так почасту вздымаются, даже железо не в прежнюю силу звенит, — и оно устало. Разъехались в очередной раз по разные концы, застыли. Махнул Буга ручищей, Михея зовет. Подошел тот, выслушал слова степняка, к Илье направился.

— Предлагает тебе, — говорит, подошедши, а у самого голос подрагивает от волнительной радости, и глаза горят, — на сегодня поединок закончить. Завтра продолжить. Негоже, мол, коли не искусством, а измором победа добыта будет. На правах хозяина предлагает, а ты у него вроде как гость будешь. Пока исход в чью-нибудь пользу не решится. А еще обещает, что коли тебе смерть приключится, отдать твое тело черниговцам, дать им день вольный на погребение и могилы твоей никому тревожить не позволит. Ловко ты его, — неожиданно хмыкнул. — Вот чего не ожидал, того не ожидал…

— Добро, — согласился Илья. — Только и ты ему напомни, чтоб не шли на попятную, коли моя возьмет.

Передал Михей. Гаркнул что-то Буга голосом зычным, разомкнулись степняки, дорогу давая. Повел Михей Илью обратно к его шатру.

— Ты теперь его, не знаю уж, как и назвать. Только он тебя убить может. Ежели кто вред тебе замыслит, не говоря уж о том, чтоб покуситься, он того надвое разорвет. Так что отдыхай спокойно, сил набирайся…

Где там, отдыхай спокойно. Нужно и меч заточить, и щит поправить, и доспех, куда сабля пришлась. Поглядел — и глазам своим не поверил. Зазубрины на клинке будто сами затягиваются, вот как рана на коже. Что же это за кузнец такой, опять подумалось, и что за железо, из которого меч сделан? А может и правду говорят, что нет вокруг ничего неживого, что все своею жизнью живет, не всем понятною, не всем заметною?..

Копье, правда, пришлось новое делать. Илья свое навершие подобрал, прежде чем в шатер возвратиться. А древки степняки принесли, несколько, на выбор. Без подвоха, без изъяна. Глядели, кто с интересом, кто со злобой затаенною, как выбирает, по руке меряет. Но — никто ничего. Должно быть, и впрямь богатырь ихний на расправу крут. Ему честная победа нужна. Ему, может, в кои веки раз подходящий супротивник повстречался.