Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

Он занёс над Миллзом руку.

— Не надо, — прошептал Джек, не в силах пошевелиться и помешать старику. — У меня семья. Жена, сын…

— Их проблемы ещё не закончились. А твои — уже позади…

— Но… как же ты не поймёшь? Я хотел бы передать им всё, что имею. Всё, что знаю. Неужели у тебя нет представления о наследии? О следе, который оставляет человек после себя?

— Наверное, нет, — пожал плечами Кинг.

— А как же твой сын?

— У меня нет детей, — усмехнулся старик и вдруг осёкся, прочитав в глазах собеседника искреннее удивление.

— Разве Мэгги не сказала тебе?

Рука Кинга дрогнула. Мэгги. Миленькая секретарша, с которой Рональд приятно проводил время. Последняя любовь, если, конечно, их отношения можно было назвать любовью. Да и какие там чувства, если он был втрое старше её? Но, похоже, у тех отношений было продолжение, о котором Кинг даже не подозревал.

— Значит, у меня есть сын? — медленно проговорил старик, пытаясь осознать эту новость. Рука его безвольно опустилась, так и не нанеся удара. — Я хочу его увидеть.

— Мэг живёт всё там же. На окраине Чикаго. В Чикаго-Хайтс.

Не говоря больше ни слова, Кинг развернулся и вошёл в стену, оставив дрожащего от страха директора осмысливать всё произошедшее. Миллз не мог поверить в то, что остался жив. А через минуту и в то, что вообще разговаривал с бывшим боссом, которого не видел последние пять лет.

Да, вот этот дом. Двухэтажный особняк с треугольной крышей. Закрытый гараж, высохшая лужайка, мощёная дорожка до входа. Над всем микрорайоном стояла дрожащая дымка. Солнце высилось в зените и палило нещадно. Температура в тени вряд ли была ниже пятидесяти градусов Цельсия.

Кинг моментально вспотел и почувствовал сильное головокружение. Раскалённый сухой воздух словно наждак терзал горло и лёгкие. Старик опёрся рукой о ствол высокого мёртвого дерева, стараясь избежать солнечных лучей.

А вот появившемуся из ниоткуда Сэту жара, похоже, не мешала совершенно.

— Миленький домишко, — осмотревшись, выдал он свой вердикт. Мельком глянул на Кинга. — Идти можешь? Зайдёшь? Хозяева сегодня дома.

— Подожди. Стой. Я ещё не решил, — тяжело дыша, воспротивился старик.

— Боишься? Это нормально. Я мог бы тебя перенести прямо в дом. Не обязательно заходить через дверь.

— Нет! Я ещё не готов!

— Не готов? К чему? Покажись хоть им перед смертью. — Сэт улыбнулся, когда Кинг вскинул на него злой ненавидящий взгляд. — Да, часики почти отсчитали отмеренный тебе срок. Неплохо было бы напоследок взглянуть на любимую женщину. И на сына, который никогда не вырастет, никогда не обзаведётся семьёй. Никогда не узнает, что такое настоящая жизнь. Знаешь, я думаю, что с твоими нынешними способностями ты вполне мог бы избавить его от ненужных страданий. Да! Ведь ты сам говорил: одним больше, одним меньше. Ценность жизни сильно преувеличена, и нет никакого высшего смысла. Не так ли, мой умирающий друг?

Кинг закричал. И вместе с ним закричал весь мир. Кричало солнце, раздувшись втрое и опаляя невыносимым жаром Землю. Плотная завеса дрожащего воздуха не могла заглушить болезненного насыщенного гула космического светила. Твердь задрожала, задвигалась. Асфальт рассыпался в колючее крошево, разошёлся песком. Дерево, за которое держался Кинг, легко вспыхнуло, и пламя с треском начало пожирать ветви. Соседние дома и машины стали плавиться и растекаться.

Крик нёсся над городом, над улицами и площадями, над высохшими прудами и озерами. Он вибрировал, звенел, уплотнялся. Это рвалась наружу вся накопленная горечь, бесконечное отчаяние и невыразимое одиночество. Боль самого слабого человека преображалась в гремящую, сокрушительную мощь.

— Зачем же так громко кричать? — спокойно спросил Сэт, и его голос эхом отразился от граней разрушаемого пространства. Кинг почти ослеп и оглох, но, ощущая в себе бесконечную ненависть, иглой прошившей всё тело, смог сделать шаг навстречу призраку и нанести удар, вложив в него все оставшиеся силы. Кулак врезался в ненавистное лицо. Голова невидимки дёрнулась, но выражение его лица совершенно не изменилось. — Зря, — прокомментировал Сэт, даже не заметив смертоносной энергии, прошедшей сквозь его тело.

Невыносимое чувство отчаяния и одиночества овладели Кингом. Злой, жестокий, огромный мир вглядывался в него, и старику чудилась магическая улыбка, в которой соединились грани совершенства и непостоянности.

Небо выцвело и почернело, и на нём рядом с агонизирующим солнцем проявились звёзды. И будто отозвавшись на страшный крик, эти звёзды устремились к обезумевшему старику, заполнив всё небо ослепительно белым сиянием. Кинг зажмурился, а когда открыл глаза, увидел рядом с собой печально застывшую Мэри.