Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

— Сэт, — также тихо попросил старик, — исчезни из моей головы.

— Тогда тебе не с кем будет поговорить, — возразил голос.

— Мне и не нужно, — устало произнёс Кинг.

Послышался смешок, а затем за спиной раздались громкие приближающиеся шаги.

— Ронни-Ронни, ты и сам не знаешь, что тебе нужно.

Кинг, наконец, обернулся и встретился взглядом с глазами своего воображаемого собеседника. Он ненавидел эти глаза. Янтарные, немигающие, как у змеи. На Сэте был длинный тёмный плащ и дорогая шляпа. Лицом он отдалённо напоминал фельдмаршала Роммеля. Ну, или актёра Эдда Харриса, без разницы. Но отличал Сэта именно этот взгляд янтарных глаз, невинно прикрытых круглыми линзами очков.

Сэт улыбнулся одним уголком рта, отчего на его щеке возникла широкая ямочка.

— Скучал по мне?

— Катись к чёрту! — ругнулся Кинг, представив вдруг, как смешно он выглядит со стороны. Стоит и ругается с пустотой. С посмертной издёвкой собственного воображения. Однако последние несколько лет он ни с кем не общался столько, сколько с этим невидимым человечком. Он не знал даже, как правильно пишется имя этого собеседника. И встречи их происходили не по желанию самого Кинга, а будто бы по прихоти Сэта. И это была одна из причин, по которой старик ненавидел его.

— О, хочешь, чтобы я ушёл? — весело спросил Сэт. — Хочешь снова остаться один? Так и будешь прозябать в этой забытой всеми клинике, пока смерть не заберёт тебя? Или мне удастся тебя уговорить покинуть это мрачное место и отправиться туда, где ты ещё можешь что-то сделать?

— Я уже ничего не могу, слишком поздно…

— Нет-нет, не всё так просто! — Сэт погрозил ему пальцем. — Ты, кажется, забыл, что собирался отомстить? Ты забыл, кто виноват в том, что ты сейчас здесь, больной и жалкий, стоишь в халате и тапочках в тёмном коридоре и смотришь на небо, хотя сам должен быть там, в небе, в лучших апартаментах? Как человек с такой огромной силой воли может спокойно дожидаться конца, огрызаясь на темноту, и даже не попытаться уйти красиво, забрав с собой нескольких алчных ублюдков?

Кинг ударил кулаком о ладонь и сам же вздрогнул от резкого звука.

— Хватит! С меня хватит! Я и сотни метров не пройду! Посмотри на меня! Смотри! Видишь? На что я теперь похож? Я скелет! Мумия! Ходячая куча костей, обтянутых жёлтой кожей! У меня выпали все волосы, у меня скрипят суставы. Я вынужден есть через трубочку. И ты ещё говоришь мне, что я должен… Чтобы я… Я…

Он не договорил, зайдясь в тяжёлом кровавом кашле. Тело старика согнуло пополам. Он не удержал равновесия и упал, скрючившись на холодном полу.

— Договорим позже, — ласково прошептал ему Сэт, делая шаг назад и растворяясь во тьме. — Ещё увидимся, — донёсся его удаляющийся голос.

— Катись и не… возвращайся, — прокашлявшись, сказал Кинг, тяжело дыша и продолжая беспомощно лежать. — Я не хочу тебя больше видеть. Я не хочу. Не хочу…

Холодная масса воды сдавила со всех сторон, лишая сил и одновременно приводя в чувство. Боу — надо же было так назвать реку. Боу! Похоже на звук дрожащей пружины. Неширокая речка, втиснутая в каменные берега и рассекающая Калгари на две неравные части. Кинг уже и не помнил, кому именно принадлежала идея искупаться — ему самому или всё-таки Сэту. Просто возникла мысль, что это поможет унять жар и боль, и — о, чудо! — это действительно помогло.

Но всё началось намного раньше, а именно утром, когда старик очнулся на полу в больничном коридоре. Из окон бил свет восходящего солнца. Пока ещё не слишком обжигающий свет, но очень скоро здесь станет нечем дышать.

Кинг удивился, что его не обнаружила медсестра. Тело болело, все суставы отчаянно ныли. Конечности сгибались с явной неохотой.

Он вспомнил, как вчера жаловался Сэту на свои болячки, и его передёрнуло от отвращения к самому себе.

— Тряпка! — выругался он, медленно поднимаясь с пола. Из дальней тени высунулась половина бледного лица.

— Как ощущения? — весело спросил Сэт.

— Как будто я сдох, а теперь ожил. Только не до конца.

Воображаемый собеседник усмехнулся и скрылся в тени. Кинг ещё постоял немного, собираясь с силами и ощущая кровавую горечь в горле, а затем отправился на поиски людей. Больница обезлюдела. Во всём здании ни одного человека. Посомневавшись, Кинг забрал свои вещи и документы, стащил чей-то зонтик из комнаты охраны и выбрался на улицу.

Раскрыл чёрный зонт, спасаясь от солнечных лучей. А дальше сознание поплыло, и его дальнейший путь не запечатлелся в памяти. Лишь смутно припоминались образы пустых улиц, брошенных машин. И ощущение растущей головной боли, плотным комком заполняющей пространство под черепом. Сухой горячий воздух с трудом проникал в лёгкие. Под ногами шуршал потрескавшийся асфальт.