Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

И не сразу мальчик заметил, что на фоне величественных преображений неба он видит некое движение. Вместе со сценами играющейся высоты сменялись сцены и вполне приземлённые. Сфокусировавшись, Витя понял, что это сцены смерти. Чужими глазами он смотрел на то, как бессчётное количество самых разнообразных форм жизни умирали одно за другим, обесцвечиваясь, каменея, пронизываясь холодом.

Ни одно из этих существ не было знакомо Вите ни обликом, ни сутью. Но всякий раз, когда на влажную землю падало какое-нибудь странное вытянутое чёрное тело с толстым мясистым хвостом, тощими задними лапами и круглой головой, растущей прямо из туловища, у мальчика болезненно сжималось сердце, будто в этот миг он прощался с чем-то невыразимо знакомым, близким, понятным и родным. Предсмертная судорога неведомого существа отражалась болью в душе человека.

И величественный купол небес, многоцветным собором осенявший очередное место смерти, теперь казался отвратительным и лицемерным, а радостная палитра легкомысленных красок становилась кощунственной и лживой.

Насытившись, гусеница начинает готовить себя к погребению заживо. Она добровольно отрекается от всего, что знает, что видела и слышала. От всего, чему была свидетельницей. Она начинает ткать себе плотный саван, замуровывая себя в нём и отгораживаясь тем самым от всей остальной вселенной.

Её не заботит, что будет с ней дальше и насколько удачно пройдёт дальнейшая трансформация. Её могут съесть. Могут раздавить. В конце концов, она может просто задохнуться, допустив ошибку ещё на стадии пеленания.

Но в одно она верит твёрдо — и на этом держится её мир: она обязана сделать следующий шаг, уничтожив свою сущность и переплавив своё тело в огне метаморфозы, чтобы достигнуть новых, невиданных ранее высот. Только это имеет смысл. И ничто другое.

— Э-э-э!

Резкий, грубый голос донёсся со стороны ворот, выводя Витю из оцепенения. Мальчик потряс головой, пытаясь прийти в себя, а затем постарался высмотреть того, кто кричал. Над забором виднелись две кудрявые чёрные головы, с алчным интересом осматривавшие пространство участка. Цыгане.

— Э, хозяин! — громко крикнул один из них, уцепившись руками в железную кромку и наполовину приподнявшись над забором. — Работники нужны?

Витя испугался и обернулся к деду, ожидая увидеть его реакцию. Старик медленно и величаво повернул голову, и это движение было достойно египетского фараона: худощавого и всевластного сына бога. В глазах Степана горели, подрагивая, кроваво-красные огни.

— ПРОЧЬ! — прозвенел в воздухе громовой приказ, звонкой волной разлетевшийся в пространстве, и непрошеные гости, побледнев от ужаса, бросились бежать, не разбирая дороги.

Витя от испуга упал на землю, ощущая, как предательски дрожат коленки. Однако прошёл миг, и ощущение опасности бесследно исчезло. Схлынуло ощущение нереальности происходящего, и на мальчика взглянули насмешливо-добрые глаза старика.

— Ну чего расселся? — дружелюбно спросил дед Степан. — Вставай-ка быстрей, пока муравьи за попу не покусали!

И Витя тут же вскочил с места, торопливо отряхиваясь.

— Я домой… пойду, — неуверенно сообщил он, и, дождавшись дедушкиного кивка, растерянный и дезориентированный направился в сторону дома.

Есть те, кто верит, что все мы были кем-то созданы, и таких очень много. Я не знаю, правы ли они или ошибаются, да и не всё ли равно, если уж мы ничего не можем изменить? Но даже если действительно есть некий божественный создатель, сотворивший ВСЕХ нас, то с какой стати ему следить за нами, вмешиваться в нашу жизнь, направлять на путь или заслонять дорогу?

Архитектор проектирует здание, но он не обязан в нём жить и работать. Это здание может занять крупная фирма, где власть в своих руках будет держать строгий директор. Стоит ли рядовому сотруднику этой фирмы, получившему взыскание от шефа, обвинять в своих бедах архитектора?..

Творец, словно толстый, переполненный важностью генерал, не будет осуществлять надзор над каждым своим подчинённым — для этого найдутся другие служащие. И кто сказал, что эти другие будут к нам добры? Какая невидимая воля довлеет над каждым из нас? Кому повезёт быть обласканным Небом, а кто станет жертвой несправедливости?

Я хочу посмотреть на тех, кто вяжет узлы из моей нити судьбы. Я хочу бросить им вызов. Я не намерен больше терпеть никакого контроля над собой. Пусть почувствуют себя в моей шкуре. Пусть опустятся на самое дно — не по своей, а по моей воле. Пусть молят о спасении и тщетно ищут выход из ловушки, в которой кончается воздух времени.