Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

А ведь он дело говорит, поразилась Оксоляна, и решила всё-таки запомнить имя бальзамировщика, но, как выяснилось впоследствие, всё же не запомнила. Во всяком случае, не смогла воспроизвести.

— Взглянем теперь без предвзятости на искусство бальзамирования полутрупа, — продолжал учитель, — что мы видим? Человек может добраться из Припорожья в Запорожье за нашими ценными указаниями? Может! И даже тело его не пострадает, поскольку и низкая концентрация бальзама уже останавливает процессы онемения организма. Мы можем доверять человеку? Да, потому что при внешне живом теле он сущностно уже наш, мертвец. И третий вопрос: опознают ли его в Эузе? Нет, не опознают, поскольку крови мы его не лишали, а низкие концентрации бальзама выводятся из организма практически бесследно. Впечатляет?

— Ещё как! — одними губами прошептала Оксоляна.

— В таком случае, встречайте: дипломатический работник Гзырь, будущий министр иностранных дел царства Эуза.

Что, серьёзно, чиновник такого ранга из вражеской страны? Оксоляна и ушам-то не сразу поверила. Но вызванное лицо вошло, и царевне стало понятно: человек это свой, правильный — и скорее мёртвый, нежели живой, а значит, достойный доверия. Вошёл не какой-то там «будущий министр иностранных дел царства Эуза», а именно «полутруп» из той самой категории, которую столь талантливо расписал бальзамировщик.

— Слава некрократии, — сказал будущий министр иностранных дел эузы и облизнулся. Рот его был удивительно слюняв.

— У данной технологии, — кивнул на него бальзамировщик, — есть один отрицательный эффект. У объекта бальзамирования резко обостряется вампиризм. Но, при должном контроле со стороны, в этом нет ничего страшного. Просто от рта его стоит держаться подальше во избежание внезапных увечий.

— Не бойтесь, милые дамы, — я достаточно себя контролирую, — сказал Гзырь и снова облизнулся. Знатный приготовлен для царства Эуза министр иностранных дел — просто заглядение.

— И что, у него и клыки увеличены, как в романах? — спросила Данея. Известно, какие романы читают торговки вроде неё.

— Нет, с клыками всё как у людей, — успокоил бальзамировщик, но остаётся тяга.

— Тяга к крови? — решила уточнить Оксоляна.

— Тьфу, гадость, — в сердцах сплюнул на пол будущий министр, — крови-то во мне самом больше, чем надо. А вот бальзама в организме не хватает… Но не шарахайтесь от меня, милые госпожи, повторяю: я полностью себя контролирую, — а сам облизнулся в третий раз.

— С ним правда всё в порядке?

— От обильного слюноотделения никто ещё не терял рассудка, — не слишком уверенным тоном произнёс бальзамировщик, — потому мёртвые дамы не должны опасаться; впрочем, если в его присутствии о бальзамах не говорить, он будет совсем адекватен.

Дамы пообещали не говорить о бальзамах, и бальзамировщик откланялся, оставив аудиторию «полутрупу».

— Как вы уже поняли, — начал тот, подбирая слюну с подбородка, — я здесь нахожусь в двойном качестве: и как оратор, и как экспонат искусства прошлого оратора.

Тут оратору снова залило слюной его неволевой подбородок, и ему пришлось сражаться со стихией с помощью кружевного рукава.

— Чему будет посвящено ваше выступление, господин будущий министр? — поинтересовалась Оксоляна.

— Новой политике Эузы, — сглатывая слюну, проговорил полутруп.

— В чём она будет заключаться?

— Эуза развернётся лицом к некрократии, — затараторили слюнявые губы. — Пусть понарошку, но развернётся. Это будет мой вклад…

— Если вы станете министром, — строго припечатала царевна.

— Я стану, — заискивающим тоном пообещал министр, — непременно. Это теперь уже вопрос времени… Должно смениться центральное руководство царства, а ему недолго осталось… Меня есть кому провести на министерский пост, я просто сам не хотел заранее… Вы ведь не подумайте, я же не для себя стараюсь… И не для Эузы. Радею только за некрократию! — густая слюна изо рта Гзыря уже промочила ему манишку. — И буду с вами вместе верно служить Ангелоликой!

Вот уж самоотверженные парни эти самые «полутрупы». Ничего не щадят, только бы услышать приказание лично из начальственных уст.

— Но в чём будет заключаться эта ваша «новая политика»? И как вы убедите Эузу присоединиться к некрократии?

— Присоединиться? — Гзырь поперхнулся слюной. — Нет, ну присоединиться вряд ли получится. Но вести такую политику, которая будет выгодна Владыке Смерти, я сумею… Вот это я обещаю! А суть политики — очень проста: Эуза станет прикидываться слабой.