Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— В том-то и дело, что это не статуя, — таинственно усмехнулась Ангелоликая, — а Умбриэль Цилиндрон собственной персоной. Только он малость, хе-хе, окаменел. А стоит он здесь, потому что между правителями Цига и Цанца как-то вышел спор, кто ближе и милее Владыке Смерти…

О споре том Оксоляна не знала, но должна была догадаться.

— …и решили, что кого Владыка решит наказать, того он обратит в камень. И пообещали друг другу, что тот из них, кто не окаменеет, обеспечит второму сносное место за своим гостеприимным столом…

Что, серьёзно? Так всё и было?

— …Кто знает, чем бы дело закончилось, но об их споре узнал Владыка Смерти. Это и не мудрено: все мы знаем, что Мёртвый Престол в курсе всего. И когда прознал Владыка, какой они затеяли обмен мнениями, то потребовал, чтобы каждый из них описал свои чувства к нему как председателю всей наземной и подземной некрократии.

Да, Оксоляна слышала, что Владыка поощряет состязательность.

— И вот послушайте, как один из спорщиков объяснялся в любви Владыке Смерти. «Ты самый сильный, о Владыка, — говорил этот, что греха таить, очень самоуверенный спорщик, — ты сильнее всех человеков, а значит, моё место рядом с тобой. В знак глубочайшей преданности я буду стараться походить на тебя, я даже стану немножко тобой ради такого дела. Зато ты, величайший из великих, поделишься со мною властью и могуществом. Как не поделиться, если я с некоторых пор — твоя составная часть, причём самая лучшая, самая старательная из прочих частей. Когда же ты решишь отдохнуть — а даже Владыка Смерти отдыха, несомненно, заслуживает, — я смогу тебя подменить. Когда же ты решишь окончательно удалиться от дел на заслуженный отдых, то я тебя и полностью заменю. Отчего бы не заменить, если я — это и есть ты?». Так считал Умбриэль Цилиндрон — и думал, что будет Владыке Смерти очень любезен…

Что ж, по крайней мере понятно, зачем здесь поставлена эта окаменелость. Чтобы объяснить, что Цилиндрон был нелюбезен и неправ.

— А та, которая спорила с Цилиндроном за первенство, говорила совсем иначе, — заверила хитроумная Мад, — она хотела одного: быть полезной Мёртвому Престолу. «Ты, ты, Владыка, и только ты!» — вот как она говорила, — при этих словах Ангелоликая даже всхоипнула, как бы показывая, что в ихъяснении любви к Владыке Смерти слёзы также не возбраняются.

Трапезный зал не остался безучастен к слезам Ангелоликой. Кто-то намеренно выдавил слезу цвета собственного бальзама, а другие смогли даже непроизвольно, без видимых усилий.

— И как вы думаете, что решил Мёртвый Престол?

Оксоляна покосилась на каменного Цилиндрона. Разве не очевидно и без размышлений, что решил Владыка? Хотя, конечно, среди гостий Ангелоликой имеются туповатые, этим лишний раз подумать не помешает.

— Итог его решения перед вами, — широким жестом госпожа Мад указала на обращённого в камень горемыку.

Гостьи дружно покачали головами: вот оно как бывает. Ангелоликая же напустила на лик загадочный вид:

— А теперь угадайте, зачем я вам поведала эту историю, а?

— Наверное, — выпалила Оксоляна, — чтобы в своей любви к некрократии мы брали верный пример с вас, и не брали его из сомнительных источников, противных воле Владыки? — ага, первой успела.

— Правильно, — сдержанно кивнула Мад, — я и не сомневалась, что принцесса догадается первой, и всё же похвально…

Правда, в интонации Владычицы было больше ревности, чем похвалы. Наверняка хотела потомить слушательниц подольше и по причине их тупости самолично выдать верный ответ.

— …похвально, что в Уземфе так хорошо знают историю не самых ближних земель.

Историю… Историю ли?

Странно, что главы Цига и Цанца о чём-то между собой спорили, подумалось Оксоляне. Ведь в пору властвования в Цанце Умбриэля Цилиндрона эти города были по разные стороны Порога Смерти. Столь же странно и то, что в окаменении Цилиндрона будто бы участвовал Владыка, тогда как до Уземфа дошла версия попроще — о заговоре бальзамировщиков. Вся история, скупо поведанная Ангелоликой, напоминала вымысел…

Но вслух я этого не скажу, внутренне улыбнулась царевна. Ведь я знаю, что это тоже проверка. Другие, может, не знают, но я-то не такая дурочка! Я подумаю обо всём, о чём догадалась, чтобы Ангелоликая не забывала, что я умна. Но лишь про себя, чтобы она знала, что я послушна. Только послушных царевен западная некрократия производит в царицы.

В почтительном молчании прослушав поучительную историю воеводы Умбриэля (изложенную в местной версии), гостьи понемногу принялись за мертвецкие деликатесы на столе. Более других усердствовала торговка Данея: щёки так и ходили на её полном лице. Что ж, у каждой свой мотив прийти к Ангелоликой. Кому-то давно пора стать царицей, ну а кому-то — сытно подкрепиться надурняк яствами, обычно далеко не бесплатными.