Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Только Бларп, — хмыкнул Бабозо. — Кьяр ему советовал не соваться, но надо знать Бларпа. У него, как всегда, собственное расследование, никто из нас ему не указ. Но в случае штурма поддержит, ясное дело.

— Штурм? — Кэнэкта поморщилась. — Затратно по людям и неразумно. Придумаем что-то другое. Может, справимся и без участия Бларпа.

Лулу Марципарина понимала, что составляется план спасения её любимого. Причём план рискованный, с какой стороны ни взгляни. Зачем всем этим живым людям рисковать жизнями для спасения мертвеца Чичеро, да кто их разберёт? Она чувствовала благодарность и желала принять участие. Разделить все тяготы и опасности — ведь это её дело!

И Лулу включилась в беседу Кэнэкты с Бабозо, стала тоже что-то предлагать, но быстро поняла, что слушают её из вежливости. Высказаться она может, но не повлиять. В общем-то и сам разговор предназначался не для её ушей, и когда бы не добрая воля Кэнэкты, ничего бы она не узнала.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила она у подруги.

— Мы ведь подруги, — сказала Кэнэкта, — и у нас теперь не только наложники обшие. Появляется и что-то посущественнее.

Что именно посущественнее, Марципарина всё равно не поняла. Но выяснять подробнее было не время. У Кэнэкты уже рождался изящный план, в котором из её людей были задействованы лишь она сама и скромная великанша Клюп.

— Вот и к лучшему, — с облегчением сказал Бабозо. Будем надеяться, что сработает. Если попадётесь, попробуем отбить — вас ведь убьют не сразу. Только лучше не попадайтесь — людей-то для штурма в обрез. И в каком составе наш отряд вернётся в Адовадаи? — разведчик изобразил такую сокрушённую мину, что сам же весело рассмеялся, завидев себя в зеркале.

Кэнэкта и великанша Клюп всё сделали без неё. Снарядили экипаж и отправились к Плюсту. Позабавили великана глупой самоуверенностью, с которой попросили отпустить Чичеро, в то время как сами — словно голову засунули в пасть хищника. Главный же расчёт Кэнэкты был на присутствие Клюп. Так уж повелось, что «гостеприимный» великан никогда не задерживал себе подобных. Небось, великанским мнением о себе нешуточно дорожил, или сохранил опыт общения с великаншами в гневе.

Тот миг, когда Лулу Марципарина дождалась Чичеро в замке Окс, в её жизни до сих пор — самый счастливый. Посланника Смерти спасители Клюп и Кэнэкта привезли в санях (ведь в Оксе, который в ту пору находился по человеческую сторону Порога Смерти, наступила зима). Когда сани зарулили в заснеженный двор, Лулу выбежала навстречу спрыгнувшему в сугроб суженому — и наконец-то попала в долгожданные объятия.

Теперь вся жизнь пойдёт правильно, про себя загадала она. Конечно, поспешила. Правильно жизнь и в самом деле пошла, но не надолго.

Чичеро после пленения в замке Глюм лишился своего рыцарского высокомерия, что, конечно, стало изменением к лучшему. Но это же самое пленение много чего в нём подавило. Плюст украл у него киоромерхенную суэниту — то есть, «призрачную шкатулку», в которой всякий мертвец держит свою извлечённую из тела душу. А ещё Чичеро поклялся Плюсту к нему вернуться, что выглядит уж совсем глупо и смешно. Глупее и смешнее — лишь твёрдое намерение рыцаря выполнить обещанное.

Зато… К счастью, пленение не подавило в Чичеро того романтического начала, которого страстно желала Марципарина, предугадывая его ещё с первой встречи на симпозиуме в Цанце. Кажется, и сам посланник таких нежных чувств тогда в себе не предполагал, но женщину не обманешь.

Любовь потребовала от мертвеца самораскрытия. Чичеро Кройдонский действительно раскрылся — и что же? Под его рыцарским плащом почти не оказалось мёртвого тела. Там сидело три живых карлика — вот неожиданность! Правда, эти три карлика и составляли одного Чичеро. Да, «парадокс», именно так это и называется.

Другая на месте Марципарины почувствовала бы себе обманутой, но только не она. Карлики? Ну, сойдут и карлики. Все втроём, так втроём — кому когда мешало разнообразие. Живые? Ладно, пусть будут живые — не бальзамировать же. Да какая разница, если человек хороший? Чичеро как химерное существо, состоящее из троих карликов, нравился ей всё больше.

А былое влечение Лулу к мёртвому телу? Тьфу, детство какое: Бианка даже не заметила, как запросто с ним справилась. Тем более, что и не влечение оно никакое, а внушение мертвецов. Ну конечно же: эти люди дорого купили себе посмертие, вот и внушают себе и другим, что они теперь и есть самые лучшие и для всех желанные.