Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

На плече его умостилась и весело скалилась птаха — не птаха, а скорее распатланный мелкий ангел со стилизованными орлиными крыльями и когтистыми ногами, но с лицом человечьим, да ещё с уродливой грудью, свисающей аж до птичьих колен. Пока царевна думала, что это за чудо такое, ангелоликая птаха взлетела с плеча статуи, да и впечаталась в потолочный орнамент, где стала неотличимой от других точно таких же, как она.

Ну, затерялась, и затерялась. О том и спрашивать не след, ведь храмовые чудеса находятся в компетенции здешних посвящённых самых высших степеней. Магические соглядатаи храма — тем более, ведь смотреть должно им, а не на них. Кто заметил лишнее, тому несдобровать — и, видно, другие гости это неплохо усвоили, раз даже не обратили внимания на резкое движение. И Оксоляна тоже постарается позабыть мелкого ангела.

Осталась ещё сама безносая статуя. Уж она здесь не случайно. Вот её и заметить положено, да и вежливо поинтересоваться не возбраняется — в знак того, что гости явились в трапезную не только поесть.

Что же нос-то назад не приставили? Оксоляна мысленно фыркнула на этот непорядок, но осеклась. Негоже испытывать недовольство, ведь гостей наверняка проверяют. Пусть лучше кто-то другой попадётся, не она.

Так и есть. Кого-то уже прорвало:

— А кто это там, в конце стола — безносенький? — ляпнула голосистая гостья Цига из какой-то торговой гильдии — там они все бойкие на язык.

— Ваш вопрос адресован Ангелоликой? — с иронией спросила сама Ангелоликая и метнула в несдержанную мужичку короткий гневный взгляд.

Торговка заохала, принесла многословные извинения, а её товарка по гильдии с низким поклоном поспешно пояснила:

— Данея раскаивается. Будьте любезны простить её бестактность, Ангелоликая, она ведь не со зла. Просто ни я, ни она не можем припомнить, кому из деятелей Цига посвящён памятник. Не вашему ли батюшке?

Объяснение ещё бестактнее, чем объясняемое, внутренне улыбнулась Оксоляна. Уж она-то найдёт возможность помолчать, если сказать нечего, но так позориться нипочём не станет.

— Кто ещё хочет это знать? — с искромётным весельем спросила Ангелоликая.

В ответ раздался гул голосов. Ещё бы не захотеть узнать, кому посвящена статуя, которая, уж наверное, поставлена тут не случайно, а если бы вдруг случайно, то её, наверно, давно уже тут бы и не стояло…

— Значит, кто-то всё-таки хочет узнать? — голос Ангелоликой совершенно неожиданно зазвучал зловеще. То есть, всё-таки гости сказали что-то не то и её прогневили? Ничего ведь не предвещало!

Голоса гостей перепуганно примолкли, поблекшие лица заозирались: может, кто-то знает, как ответить правильнее всего. И тут Оксоляну осенило: ведь это проверка! Ну конечно: Ангелоликая смотрит, кто из всей собранной кучи гостей не растеряется. Ведь тот, кто не робкого десятка, может быть полезен некрократии, а весь робкий десяток — отсеется без сожаления.

И, пока никто другой не догадался, царевна поспешила воскликнуть:

— Я очень хочу узнать… — голос предательски дрогнул, но устоял. — Будьте добры, расскажите, Ангелоликая. Если только не трудно… — сказала и сама же с испугом уставилась в бесцветные глазки навыкате. Что, ошиблась?

Нет, предугадала!

Ангелоликая озорно улыбнулась, показав миру зубы довольно крепкие, но не чрезмерной длины. Затем глазки навыкате из образа строгой женщины-чернильницы погрузились вглубь черепа, протянув за собой радиальную сеть добрых тётушкиных морщинок.

— Что же, больше никому не интересно? — и в голосе зазвенела едва ли не обида. Слишком легко отступились.

Любопытство тотчас вернулось. Гул интересующихся голосов постепенно набрал прежнюю силу.

— Хорошо, — дала себя уговорить Ангелоликая, — расскажу вам, кто с нами сидит. Я так и думала, что вы примете его фигуру за памятник, и это действительно памятник — в некотором роде. Памятник Управителю Цанцкого воеводства Умбриэлю Цилиндрону.

Ангелоликая попыталась выдержать паузу, но не тут-то было.

— Так он не из Цига? — изумилась торговка Данея.

— Из Цанца. Сказано же. Чем ты слушала? — поддержала тему ещё одна.

— Тогда мне неясно, зачем эта статуя здесь стоит.

— А затем, что этот Цилиндрон когда-то был в Цанце главным. А теперь Владычица Цига его приютила.

— Приютила его старую статую? — Данея упорствовала в глупости.

Оксоляна, которая обо всём уже вспомнила и догадалась, ценою огромных усилий не ввязалась в этот непочтительный разговор. Ангелоликая держит паузу, значит, надеется всех удивить разгадкой — что же её перебивать? Нет, Оксоляна самая хитрая. Она не будет произносить верного ответа, но станет его думать. Ангелоликая как прочитает её мысли, так обрадуется. Скажет, «царевна умна, но деликатна».