Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Лулу и позволила охране быть. А потом оказалось, эти скромные парни на лестницах и в дверных проёмах тоже, дополнительно оживили дворец. Ведь стражники — они тоже люди. Да ещё страраются тебя от чего-нибудь защитить — это приятно.

Ожидание радостно, но оно и выматывает. В ожидании хочется что-то делать, а не сидеть, сложа руки. Но что тебе делать, когда делать тебе нечего? Вот и порываешься пойти прогуляться. Если к толпе выходить не след — то просто так, по дворцу.

Порываешься, но что-то тебя останавливает. Драеладр! Как-то ему будет в яйце во время твоей отлучки? Тут и садишься поскорей на постель у его счастливого гнёздышка, усилием воли расслабляешь позу — пока снова зачем-то не подхватываешься. Чтобы вновь остановиться, сесть.

Даже смешно!

Марципарина нашла решение. Вернее, хороший предлог. Драеладру нужна ведь хоть какая-то смена обстановки, хоть какие-то впечатления? В яйце-то ему сидеть, наверное, невообразимо скучно. И вот она, исключительно дракончика ради, запелёнывала яйцо — и с ним на руках отправлялась на прогулку по всему большому дворцу.

И так ей становилось мирно, так спокойно! А когда матери спокойно, то ведь и ребёнку жить веселей.

Жизнь — не ожидание, жизнь — движение. Вперёд, и вперёд, и вперёд. И направо, и вниз по лестнице, а теперь снова вперёд… Нет, а теперь снова направо, и вперёд, а тут — гляди ты — балкон! Здравствуйте, дорогие мои неравнодушные люди Ярала!

Марципарина и сама-то не замечала, как оказывалась на том балконе, но рано или поздно оказывалась — в каждой своей прогулке.

А ведь бродила по замку без всякой осознанной цели: прямо, направо, налево, наверх — и вот он, опять балкон!

Заинтригованная Лулу специально отшагивала по длинной дворцовой анфиладе как можно дальше, в противоположные крылья, чтобы только вернее сбиться с прежнего маршрута. Не помогало. Рано или поздно — и здравствуй, балкон. Здравствуйте, жители Ярала.

Как-то раз во время одной из затянувшихся прогулок в замок зашёл Бларп Эйуой. Внимательным, каким-то чересчур внимательным взглядом он проследил за движениями Марципарины, а затем невесть чему нахмурился.

— Гуляем, — пояснила ему Лулу, — ребёнку нужны новые впечатления.

Оказывается, Бларп так не думал.

— Ребёнку сейчас нужен покой, — смягчая голосом категоричность возражения, сказал одинокий разведчик, — потому яйцо следует пока положить и лишний раз не трогать, пока Драеладр не вылупится.

— Но почему? — воспротивилась Марципарина.

— Потому что я знаю точно.

Ничего себе аргументация!

Нет, Марципарина себя сдержала. Трудно было, но она постаралась. Перестала брать на руки яйцо в пелёнках и слоняться по замку. Не потому, что поверила Бларпу, будто для дракончика вредно.

Дело ведь и вовсе не в том. Дело в той странной силе, которая Марципарину влечёт. Эта сила ведь не вчера появилась, не с рождением яйца. Это ведь она приводила Лулу сначала к обрыву, что у гостевого флигеля, а теперь вот на балкон. Сила что-то пытается сделать.

Да, того, что пытается сделать сила, она сделать не может. Но ведь в том, чего сила может, ей так трудно, почти невозможно противостоять! Не подхватываться с Драеладром на руках — жуткая пытка.

Есть, конечно, половинчатый выход — вскакивать самой, без Драеладра. Но тогда слоняешься по комнатам дворца и вовсе потерянная: как там яйцо? Не укатилось ли? Удобно ли ему лежать?

Возвращаешься. Поправляешь подушки. Поправляешь одеяла. Проверяешь, мягко ли на них яйцу. Кожистая оболочка нежная-нежная — это вам не птичья скорлупа. Неожиданно для себя снова подхватываешься на ноги, глядь — а яйцо-то здесь, на руках. По ошибке взяла с собой.

По ошибке ли? Да, по ошибке.

Но почему тогда над твоими ошибками всякий раз кто-то мерзко хихикает?

А того, кто мерзко хихикает над твоими промахами, уж наверное, зовут гарпией. Почему? Да по определению.

Ещё тогда, когда Бларп ей рассказывал легенду о Кешле, Бианка нет-нет, да и замирала. «Хихикает»? Он сказал, «хихикает»? Как он догадался?

Но уж верно, догадался, коли поведал историю о Кешле и её общении с гарпиями именно Марципарине. Видать, и со стороны уже немного заметно.

И у Лулу тоже есть своя персональная гарпия. Причём с каждым днём уплотняется и жирнеет. Где бы ей взять на неё мудреца Авдрама?

Имя Авдрама порой, отправляясь в Карамц или другую нижневосточную местность, на себя примеряет Бларп. Говорит, ему помогает. Добавляет уверенности в своей мудрости, сообщает новую силу принятым решениям.