Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Над портом велела драконам поднять замок повыше, чтобы заметить на горизонте несколько кораблей. Что, не пятнадцать? Гораздо меньше?

Да нет же, всё верно, ведь здесь арьегард пиратской армады. Корабли Кьяра ушли в авангарде.

Следуя указаниям Кэнэкты, небесный замок обогнал арьегардные корабли, углубился в чистое небо над ярко-синей морской ширью. Скоро встретилось основное тело армады, но и это ещё не Кьяр. Если план похода выполняется, авангард оторвался от главных сил примерно на день.

Замок устремляется дальше, и вот внизу — долгожданные пятнадцать кораблей. Все пятнадцать, с флагманом во главе.

Если в последний момент не случится непоправимого, то Кэнэкте ещё посчастливится всё исправить. Всего и осталось: опуститься пониже, зависнуть над флагманским кораблём, сбросить лестницу, спуститься по ней хоть на уровень грот-мачты и оттуда всё нужное прокричать.

Кьяр перед сражением весь в себе, но зато Перес понятливый, он всё нужное услышит. Призовёт к себе особо отличившегося матроса, вытрясет из него бутылочку — и дальше дело за малым — швырнуть её за борт.

А потом уж на радостях всей командой лупить негодника Джу!

Если фургон даже проверят, не подумают, что он перевозит людей. Решат — удобрения. Даже на невольничьих рынках люди — штучный товар, их никто не продаёт на вес и не перевозит в брикетах.

Но те люди — обычные, не избранные, да ещё живые впридачу. Люди Ангелоликой способны на большее. Особенно — редкие счастливицы, включённые только позавчера в состав новообразованных гекс. Редкие, ибо есть у них особая сверхспособность.

Эти люди готовы стать гумусом. Им удобрить любое начинание Ангелоликой — пара пустяков. Вот и сейчас они находятся в слитном единстве, не разделённом на отдельных существ. Собраны в одну плотную глиночеловеческую массу.

Есть только трое существ, которым позволена отдельность. Ангелоликая, старшая подруга Лейла, да ещё случайный возница, который тоже зачем-то взгромоздился на козлы.

Возница в том пантеоне лишний. Но он просто правит лошадьми, а вот Мад и Лейла ведут неторопливую беседу, из которой каждое слово Ангелоликой намертво врезается в сердца, а слова её собеседницы надолго вклеиваются в уши.

— Эуза мстительна, — говорила Ангелоликая, — подчас её ответ бывает быстр и силён, но, к счастью, он бьёт мимо цели. Это ж надо было так сильно разворотить город! А всё лишь для того, чтобы отплатить нам.

— А я думаю, — отвечала Лейла, — нас неумело пытались остановить. К счастью, мы всё же успели провести обряд с блюдечком.

— Остановить? Нет, не похоже. Никто и не понял, что же мы сделали, чтобы пустить их корабли ко дну. Как они в Эузе могли догадаться, что мы освободим водных духов, если даже не знали, что эти духи заточены? Некроманты работали над заточением сто лет назад и в строжайшей тайне.

— Но за нашими септимами, — жаловалась Лейла, — вернее всего, следили. Очень многие живые по своей извечной нетолерантности нас просто не любят, вот и решили, что мы в Саламине не просто так!

— Вот-вот! Не пожалели города, чтобы только навредить нам.

— Ой… А я ведь сама видела, как в день нашего обряда с блюдечком, только ещё засветло, точно над Саламином пролетел небесный замок. Я тогда не придала значения — часто они здесь летают, примелькались — но как увидела, что после того стало с городом, так сразу и вспомнила. И подумала: замок-то летал неспроста…

— Эуза мстительна, — повторила Ангелоликая, — к тому же от неё всегда стоит ждать упреждающих ударов. Но за Саламин мы ей ещё отомстим. И наш упреждающий удар выйдет намного раньше, чем они соберутся его упредить. Мы сотворим такое, что Эуза вздрогнет!

Когда ты с любимыми сёстрами собрана в едную глиночеловеческую массу, не возбуждающую подозрений и удобную в перевозке, то многих своих свобод, дарованных природой и некрократией, ненадолго лишаешься.

Ты не можешь пошевелиться, затрудняешься что-то сказать, не находишь повода разлепить веки, даже с дыханием приходится повременить по причине сильного давления на грудную клетку. Что тебе остаётся от простых радостей, получаемых душами через посредство тел? Только слух!

Потому Оксоляна не раз возблагодарила Божеств-создателей, Владыку Смерти и Ангелоликую вместе с ними, что не просто сохранили ей дивную возможность воспринимать членораздельные звуки, но и усладили слух мудрой поучительной беседой.