Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

Энинрис широко открытыми глазами следила за манипуляциями Хутрапа. Он осторожно завернул завещание в полотно, положил его в небольшой мешок и подал Энинрис, которая приняла его неожиданно дрожащими руками.

– Все будет хорошо, – успокоительно сказал Хутрап, – ты все сделаешь, как надо. А теперь пойдем, я провожу тебя.

С этими словами Хутрап увел Энинрис с собой. Он лично оседлал арабского жеребца, косившего огненным взглядом, прицепил к седлу небольшой кожаный мешок с водой и уложил в мешок рядом с завещанием немного продуктов.

– Здесь всего понемногу. Ты должна будешь мчаться быстро, чтобы оторваться от преследователей, поэтому конь практически не загружен, – критически осматривая коня и саму Энинрис, говорил он, – вот тебе несколько слитков золота на дорогу. Приобретешь все, что нужно. Кинжал у тебя есть, его тебе хватит. И помни: твоя задача не сражаться, а убегать!

Ведя под уздцы коня, он вывел его в южную сторону и из-за деревьев стал всматриваться в картину очередного сражения. Аккадцы, размахивая мечами, мчались к лесу. Его защитники не отвечали, подпуская тех поближе.

– Ну, давай! – закричал Хутрап, поворачиваясь к замершей напряженной Энинрис.

Она птицей вскочила на коня и с места рванула во всю прыть. Замысел Хутрапа оправдывался полностью. Она по большой дуге обошла сзади толпу аккадцев, по которой защитники леса выпустили последние стрелы. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы сбить с седел еще несколько всадников и чтобы остальные повернули назад.

Скандинав и Набонасар во все глаза следили за одиноким всадником, словно птица мчавшимся на скакуне. Это было воистину завораживающее красивое зрелище – несущийся во весь опор арабский скакун, к изогнутой лебединой шеей которого прильнула девичья фигура с длинными развевающими волосами. Уже было видно, что никто и ничто не в силах помешать ей проскочить к мосту, как она вдруг остановила бег коня. Набонасар в недоумении оглянулся на скандинава и даже застонал от сожаления.

– Ну зачем она остановилась, зачем? – выдохнул он.

Сзади подошел Хутрап и тоже наблюдал за тем, как аккадцы окружили Энинрис. После коротких переговоров они повели ее к стоявшим поодаль шатрам. Скандинав уже обдумывал план вылазки, чтобы отбить девушку, когда она вышла из шатра. К ней подскочили аккадцы и подставили спины, выстроились живым пандусом к арабскому жеребцу, как это было у них принято в отношении особ царского рода. Ничего не понимая, защитники леса смотрели на разворачивающееся у них перед глазами почитание Энинрис, словно она была по крайней мере аккадской или эламской царевной. В сопровождении аккадских всадников она, не опасаясь стрел, подъехала и остановилась неподалеку от деревьев.

– Спасибо тебе, Хутрап, за завещание! – прокричала она.

– Энинрис, зачем ты сделала это? Они же враги, уничтожившие твою семью! – прокричал ей в ответ Набонасар,– ты что, забыла про это?

– Те черви, которые рылись в земле и были недостойны целовать мои сандалии? – презрительно ответила девушка, – они никогда не были моей семьей и понадобились в мертвом виде лишь для того, чтобы помочь мне проникнуть к вам! Правда, я ловко обстряпала это дело? Вы должны оценить это! Скоро я со смехом буду рассказывать, как провела хитроумного Хутрапа и его тупоумных сопровождающих и проникла в его посольство, прикинувшись несчастной девушкой! Я не Энинрис и никогда ей не была! Меня зовут Иранна, я невеста Энпилухана, сына царя Элама, которому доставлю это завещание. Мне немало пришлось вынести по дороге с вами, но цель – возвести на трон моего будущего мужа – превыше всего. Ты ловко скрывал завещание, Хутрап. Я все эти дни искала его, но, признаюсь, никогда бы не нашла, если бы ты сам не отдал мне его в руки!

– Ты не невеста Энпилухана и никогда ею не будешь, как не будет и он никогда царем Элама! – с ненавистью прокричал ей скандинав.

– Ошибаешься, презренный! – выкрикнула в ответ она, – моя свадьба будет через десять дней после того, как я доставлю завещание и мой жених станет царем! Однако, прощайте, я заговорилась с вами. А меня ждут во дворце. Кстати, я попросила не убивать здесь тебя, Хутрап, и также оставить в живых противного гиганта. Он развлечет меня с супругом, сражаясь с дикими зверями, а ты будешь сидеть в клетке перед городскими воротами, как напоминание остальным, что будет с теми, кто пойдет против нашей воли!

– Но, в отличие от них – она кивнула головой на окружавших ее всадников, – я понимаю, что военное счастье переменчиво, поэтому, чтобы не дать вам повторить трюк, который вы пытались сделать, используя меня, и послать за мной убийцу, как только я пересеку мост, он будет сожжен. Перейти Карун, кроме как по мосту, нельзя, а на его восстановление надо затратить несколько полных лун.