Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

– Мелкими группами, незаметно, после обеда мы выйдем отсюда, проберемся на тот двор и сразу же уходим из города. Половину дня нам придется гнать коней быстро, чтобы обеспечить отрыв от погони. А в следующие дни погоня будет висеть на хвосте. Правда, этой ночью им будет немного весело, если все пойдет так, как ожидается. Но к утру они придут в себя. Так что легкой жизни нам еще долго не предвидится. Возьми это золото, – Хутрап передал Набонасару увесистый мешочек, – это на твои расходы. Там же, на постоялом дворе, будет ждать проводник. Он проведет нас до моста через реку Карун. Троп не так и много, но лишь одна из них ведет на единственный мост. Как бы нам не заплутать… Надо выйти к мосту раньше преследователей, иначе они запрут нас и не дадут переправиться. Подготовь коня и для проводника. Да, об оплате с проводником договорись сам. И до обеда ты должен все успеть.

– А как поступить с хозяевами постоялых дворов? – уже продумывая про себя план работ, спросил Набонасар.

– Они оба знают, что им надо делать. Они давние приверженцы Пели. Правда, тому, где мы находимся сейчас, придется несладко, – усмехнулся Хутрап, – когда здесь начнется заварушка и аккадцы с солдатами правителя города сначала передерутся, а затем разберутся, что к чему, хотя он вроде бы и ни при чем, однако ему точно отсыпятся полсотни плетей, никак не меньше. Но ему, как и другому, хорошо заплачено за помощь, кроме того, когда к власти придет Пели, он будет назначен помощником нового правителя города, и в память об избиении будет мстить обидчикам, чем только может. А на первых порах это будет нам очень даже с руки…

Набонасар немедленно, пока не началась слежка, лично увел двух арабских скакунов. А вскоре он уже небольшими партиями, чтобы не привлекать особого внимания, закупил четыре десятка не быстрых, но выносливых в горах лошадей, приказав немедленно доставить их на расположенный вблизи городских ворот постоялый двор. Также он закупил продукты на десять дней на тридцать пять человек, немного корма для арабских скакунов, казаны для приготовления пищи, шерстяные одеяла, чтобы спать на них ночью, и еще некоторые нужные мелочи, вроде кожаных ведер и тому подобного. К обеденному времени все было сосредоточено на постоялом дворе. Лошади загружены и оседланы. Набонасар ожидал только прихода людей.

Все отпущенные в город вернулись к обеду. Веселая и довольная Энинрис щеголяла в новом платье, купленном на рынке на деньги, выданные ей Хутрапом. За обедом, не вдаваясь в подробности, Хутрап объявил, что сразу же после обеда все должны взять свои личные вещи и группами не более, чем по три человека, отправиться в другой постоялый двор, оставив здесь лошадей и верблюдов. Никто не стал задавать лишних вопросов. Быстро собравшись, маленькие группы через небольшой промежуток времени одна за другой уходили через лаз в задней стороне забора. Только Энинрис, заметно нервничая, попросила разрешения взять с собой свою смирную лошадь, к которой уже привыкла за дорогу. В этом ей было отказано. Она даже всплакнула. Однако, несмотря на слезы, в самой категоричной форме ей было приказано, чтобы она ни на шаг не отходила от скандинава, который получил такое же распоряжение – держать ее возле себя. Хутрап, скандинав и Энинрис последними оставили постоялый двор. Огромный скандинав с трудом пролез в узкий лаз, установив затем отодвинутые доски на свое место и закрыв его.

Наблюдая, не следит ли кто-нибудь за ними, они сделали крюк по улицам города. Слежки не было. Все шло по плану. Когда они вошли на постоялый двор, там все были уже готовы к движению. Каждый уже находился у своего коня, были определены те, кто ведет вьючных лошадей и арабских жеребцов. Здесь же находился и проводник.

Удовлетворительно кивнув, Хутрап махнул рукой и всадники, выехав из ворот двора, направились к близким городским воротам.

Кони, закупленные Набонасаром, оказались отличными ходоками. Они без устали бежали по ровной местности и уверенно шли по узкой горной тропе. Она то поднималась вверх по крутым склонам гор, то шла по узким горным долинам. Приходилось переправляться через многочисленные ручьи, не представляющие в эту пору года особых преград. Скандинав до минимума сокращал время на остановки. Даже обедали на ходу. Если бы не необходимость давать отдых лошадям, он, казалось, заставил бы всех двигаться круглосуточно. Такой темп, объяснял он, необходим для того, чтобы попасть на переправу раньше, чем их настигнет погоня, в наличии которой никто не сомневался.