Ольга Ясницкая - Кодекс скверны. Предтеча

Луна, младшая кузина, оценивающе оглядела её наряд и что-то шепнула сестре. Та отпустила приглушённый смешок, даже не удостоив Ровену взглядом. Обе принцессы унаследовали от матери густые вьющиеся волосы и выразительные карие глаза. Избалованные всеобщим вниманием и лестью, они держались особняком и к остальным относились со снисходительной небрежностью.

Догадаться о причине их насмешек не составляло труда: на фоне модных нынче цветастых туник с корсетами её скромное льняное платье выглядело скучно и старомодно. Но ехидство кузин всё же куда безобиднее сальных дядюшкиных взглядов, которые она ловила на себе в последние годы. Ей казалось, что неброские и непривлекательные наряды смогут защитить от этих жутких сверлящих глаз, от его гнусных мыслей, которые она едва ли не ощущала кожей. Может, в общении с мужчинами опыт у неё небогатый, но это ни с чем не спутать: дядя видит в ней женщину, и, что у него в голове, несложно догадаться.

Ровена заняла своё место за столом рядом с принцессами. Слуга уже наполнил фарфоровую чашку горячим чаем и предложил поднос со свежей ароматной выпечкой.

– Ах да, совсем забыла, – королева отложила вилку и чуть подалась вперёд. – Корнут, вы уже разослали приглашения?

– Ещё на прошлой неделе, Ваше Величество, – советник елейно улыбнулся.

– У меня совсем вылетело из головы добавить в список Флоресов. Не могли бы вы сегодня выслать им письмо?

– Не беспокойтесь, моя королева, времени ещё предостаточно. Но я, безусловно, прослежу, чтобы письмо сегодня же было отослано.

– Превосходно, Корнут. Не хотелось бы заводить врагов на ровном месте. Если не пригласить их на Зимнюю Неделю, они нам этого никогда не простят.

Король со скучающим видом отпил из золочёного бокала, и там был определённо не чай. Пьяницей дядю не назовёшь, но временами он не прочь начать утро с чего-нибудь покрепче. Во всяком случае, за долгие годы Ровена не раз наблюдала подобное.

– Надеюсь, мы всё же подберём достойных кандидатов в мужья нашим девочкам, – сетовала Лаура. – Так сложно определиться, особенно при таком огромном выборе. Столько претендентов!

– Об этом беспокоиться слишком рано, душа моя, в нашем-то переменчивом мире, – отозвался Юстиниан. – Девочкам не мешало бы подрасти. К тому же нам ещё предстоит подыскать кого-нибудь для Ровены.

– Я скорее умру, чем допущу её свадьбу до обручения моих дочерей, – королева нахмурилась. – Это очень плохая примета!

В последнее время подобные темы поднимались Лаурой довольно часто, и Ровена была даже рада порой до смешного нелепой суеверности тётушки. Ничего хорошего в замужестве её не ожидало. Конечно, втайне, как и любая девушка, она мечтала о большой любви и пышной свадьбе, но о каком семейном счастье может идти речь, когда тебя собираются продать, как породистую кобылу на аукционе?

– Что там насчёт полиции? – Юстиниан повернулся к канселариусу, очевидно, устав слушать болтовню о женихах и приёмах.

– Я ещё работаю над этим, Ваше Величество, – спешно заверил тот, – но думаю, не мешает сначала прощупать почву более тщательно.

– Не понимаю, зачем оттягивать до последнего? Я хочу, чтобы до начала зимы закон был уже одобрен.

– Видите ли, риск, что Сенат отклонит его, довольно высок. Нужно время, чтобы Максиан переговорил с остальными до рассмотрения.

– Разве недостаточно тех денег, что я выделил?

– Сенаторские души нынче стоят дорого, Ваше Величество.

– И почему нельзя перебить тех, на кого не хватило золота, – иронично вздохнул король.

– Думаю, лучше найти более веские причины для продвижения. Тогда и уговорить этих ослов будет намного проще.

– Так ищите их быстрее, Корнут!

Внимание Ровены привлекли принцессы, принявшиеся шёпотом о чём-то спорить. В конце концов Виктория раздражённо шикнула на сестру и громко отодвинула пустую тарелку.

– Извините, папа, но мы вынуждены вас покинуть. Нам задали так много, что и до вечера не управиться.

– Можете идти, – кивнул король и, проводив дочерей взглядом, повернулся к Ровене:

– А как у тебя успехи в учёбе?

– Замечательно, дядюшка, – осторожно ответила она, гадая, в чём подвох. Он настолько редко интересовался её жизнью, что подобное внимание серьёзно настораживало.

– Хорошо, – задумчиво улыбнулся дядя, похотливо ощупывая её глазами. – Надеюсь, мне не придётся выслушивать жалобы от твоих учителей.

Снова этот взгляд – липкий, омерзительный, грязный. Ровена напряжённо выровнялась. Горячее чувство стыда вдруг окатило её всю, с головы до ног. Не выдержав, она поднялась: