Ольга Ясницкая - Кодекс скверны. Предтеча

Младенец, потративший последние силы на первый в своей жизни крик, крепко спал.

Немного успокоившись, Нил вытер рукавом щёки и коснулся серой, гладкой как у змеи, кожи дочери. Мелкие чешуйки плотно прижимались друг к другу, тускло переливаясь. Плоский носик малышки едва заметно вздрогнул, иссиня-чёрные губки скривились, но глаза так и остались закрытыми.

«Моя маленькая Роуз, такая беззащитная и такая… непохожая на других».

Скорее всего Нил бы так же боялся и ненавидел осквернённых, как и многие другие, не случись с ним беды лет двадцать назад. Будучи ещё мальчишкой, у которого едва появился пушок над верхней губой, его угораздило поддаться уговорам приятеля, пойдя на безумную авантюру. Вообразив себя бесстрашным воином, он выкрал отцовский меч и на пару с таким же безмозглым товарищем отправился в Пустоши.

Туннель пересекли благополучно, даже не представляя, как им повезло не встретить какую-нибудь пакость по пути. Но заигрывать с удачей – не самая хорошая идея, и в конце концов они нашли своё приключение. Точнее, оно нашло их.

Псов заметили не сразу, а когда поняли, какая опасность им грозит, бежать было уже поздно. Отцовские мечи, которые они и держали-то несколько раз в жизни, в их руках оказались бесполезными кусками железа.

Ему никогда не забыть ужас, испытанный в те бесконечно долгие минуты. Закрыв глаза, чтобы не видеть оскаленных пастей тварей, Нил принялся молиться всем богам подряд, но не боги пришли на помощь, а те, кого презирали даже самые жалкие представители городского отребья.

Двое осквернённых, охотившиеся неподалёку, быстро расправились с псами и, пожурив мальчишек за легкомысленность, отвели назад в город, травя по дороге байки об обитающих в Пустошах монстрах.

Нил давно уже забыл имя девочки, в которую был беззаветно влюблён в юности, он даже не смог бы сказать наверняка, как звали того друга, которому принадлежала идея выйти за городские стены, но номера тех, кто спас ему жизнь, он будет помнить до самой могилы. С тех пор каждый раз при слове «выродок», которым так любят называть осквернённых, его охватывал праведный гнев. Выродок не способен рисковать своей жизнью ради незнакомцев, выродок никогда не подаст руку помощи и не заступится за слабого. Выродок как раз тот, кто написал Кодекс Скверны и создал Легион.

– Моя Роуз, – шептал Нил, глядя на безмятежно спящую дочь, – моё маленькое чудо! Что нам теперь делать-то?

За стеной не прекращались заунывные причитания Кэтт, повитуха всё говорила и говорила что-то ей в утешение. Самое страшное горе приходит неожиданно. Нил всегда надеялся, что его семью не затронет эта беда. Не рождение осквернённого ребёнка пугало его, а то, какая участь ждёт несчастное дитя.

Дважды его семье улыбалась удача: вон какие мальчишки растут! Три года, каждую неделю, не пропустив ни одного назначенного дня, они водили сыновей в Надзор. Сколько счастья и облегчения он видел в глазах Кэтт, когда оба раза по истечении трёх лет они получали документ, подтверждающий чистоту крови.

Но в этот раз боги поглумились над ним, исполнив заветное желание. Не сам ли он молил Карну о дочери? Вот и получил, чего хотел! И что теперь? Неужели ему собственноручно придётся отдать родное дитя в кровавые лапы Легиона?

Уже скоро какой-нибудь напыщенный индюк из Надзора будет лапать своими грязными пальцами Роуз, осматривать со всех сторон, как куклу в игрушечной лавке. Потом передаст ищейке, и больше Нил никогда не увидит дочь. Не порадуется её первому в жизни шагу, не услышит её первого слова, если, конечно, малышка способна говорить. Но разве это важно? Она ведь его плоть и кровь!

Сможет ли он спокойно жить, если откажется от дочери? Как смотреть в глаза сыновьям, когда спросят, где их сестра? Да и как можно отречься от собственного чада!

Сразу вспомнился Фред, сосед по улице. Его жена долго не могла забеременеть, и вот, два года назад, случилось чудо – родился долгожданный сын. Говорят, вроде обычный ребёнок, но по пальцу на руках недоставало. И за ним пришли из Легиона.

Фред держался какое-то время, жил как прежде, делая вид, что ничего не произошло. С какими демонами внутри себя тот боролся по ночам, одним богам известно, но спустя полгода вздёрнулся на дереве за домом. Поговаривали, перед смертью совсем умом тронулся, всё о каком-то Стальном Пере твердил.

Это уже потом слухи о сопротивлении дошли и до Нила. Видимо, Фред знал, что мог спасти сына, и винил себя за малодушие, за то, что добровольно отдал собственного ребёнка, даже не попытавшись бороться.