Кирилл Вер - Над вечным покоем

Небольшая деревня, выросшая посреди Хмурого, – маленький мирок, ставший, вероятно, последним пристанищем для заблудшей души. Марков родился далеко за пределами Речного и явился в столь тихую деревеньку на самой окраине Студеных земель ровно десять зим назад. Сюда не забредали ни красные, ни белые, а местные никогда не слыхивали о баталиях и крови, пролитой во имя идей непримиримымых и упрямых баранов, водрузившими на рога разномастные стяги. Марков бежал от судьбы, и единственное место, где бы он мог спокойно прожить остаток своих пустых дней, оказалось далеко на севере, на правом берегу безымянной реки. Тут, как и в любом подобном поселке, все друг друга знали и старались жить по-добрососедски. Каждый занимался делом по душе: кто-то удил рыбу или охотился, иные строили теплицы и выращивали овощи, другие – разводили зверье. За размеренным мельтешением, наполнявшим быт людей, – безыдейным и скупым, время пролетало незаметно. Когда Марков попал за ворота Речного, пыл его в одночасье остыл, стремление к подвигам угасло. Охотник стал частью круговой поруки и утонул в ней. Марков понимал, как сильно успела истончиться душа, пока ее грызла беспомощность. Чувства и идеи притупились, словно лезвие ножа, которое позабыло про точильный камень по вине плохих хозяев.

Марков отмахнулся от бессилия и медленно поднялся с колен. Как бы ни хотелось проглотить душевную боль, обида все равно выжигала в сознании клеймо неудачника.

Если не удастся продать, то можно сделать украшение для дома, повесить над кроватью и… Черт подери!

Тоска держала горло мертвой хваткой, не позволяя вдохнуть полной грудью, но охотник внешне выглядел на удивление спокойно. Ни одна морщинка, ни один волосок не колыхнулся на пожухлом лице постаревшего человека. Кулаки не сжимались, ноги не отбивали истеричный ритм. Марков стоял и глядел на оленя, как хладнокровный вождь одичалого племени, на глазах у которого безжалостно принесли жертву богам, давно умершим от холода и одиночества после Потрясения. Когда на него нападало вселенское отчаяние, он будто погружался в густую чащу разума, терялся в ней, ища ответы на терзавшие вопросы. Охотник видел большое древо, слышал плач жены и громкий хруст снега под тяжелыми шагами. Со стороны же всепоглощающая тоска выглядела так: Марков смиренно ложился в кровать и старался ровно дышать, обреченно обратив взор в потолок. В такие моменты он напоминал покойника на смертном одре. Однажды зверолова увидала Юлька, супруга, неожиданно зашедшая в избу. Она чуть не умерла со страху, увидев картину, напоминавшую смерть отца. И лишь обещание, данное Марковым жене, всегда возвращало охотника обратно.

Я обещал тебе, Юль. Ты… ты заставила взять слово. Я слышу твой плач. Вижу твои слезы.

Никто не знал, что на душе у молчаливого человека, появившегося в Речном как снежная буря посреди ясной погоды. Местные не пытались понять его, даже побаивались и поныне, хоть уже и прошло десять зим. Что уж говорить, даже жена, с которой Марков познакомился сразу, как оказался в Речном, многого не ведала о супруге, что повесил на сердце тяжелый амбарный замок, а ключ нарочно выкинул где-то в Хмуром. И сколько бы Юлия ни пыталась выудить из пришельца хоть что-то о его прежней жизни, Марков учтиво намекал – это не ее дело. Минувшее лучше не ворошить, мало ли кто там прячется. Каждый ночь, лежа в постели, Юля слушала тихое дыхание мужа, пытаясь прочесть его мысли. Она чувствовала терзания Маркова, но ничем не могла помочь. Немногословие мужа ранило сильней супружеской ругани. И за время, что они жили вместе, Марков становился все молчаливей и угрюмей, пряча в потаенных уголках изодранного сознания опасные загадки. За его спиной часто шептались, но Марков плевал на россказни местных, а Юля делала вид, что не слышит боязливых шушуканий. Конечно, девушку обижали слухи, ведь Речное – место, где она родилась и выросла, негласно ополчилось против ее избранника. Тем не менее она любила Маркова и надеялась, что рано или поздно он поймет свою ошибку и перестанет заставлять жену страдать. Она видела, как человек, который ее привлек и влюбил в себя, медленно, но верно умирал. Юлька страшилась, ибо не могла представить себе жизни без близкого. Да, Марков появился вовремя – именно когда Юлькин отец испустил дух. Поэтому девушка отчаянно страшилась потерять мужа. Она не хотела оставаться одна, но любящее женское сердце чувствовало приближающуюся беду. Иногда Юля думала, что совершила ошибку по отношению к статному мужчине с голубыми глазами, но все равно прощала его. И чем больше женщина переживала за Маркова, тем сильней погружалась в его подавленность, ставшую частью их совместной жизни. И это замечали окружающие, падкие на людские слабости.