Ронан и раньше слышал этот звук.
Он сглотнул.
И поднял веки.
У Ноя глаза и без того были вытаращены.
Он спросил:
– Что тебе снилось?
Ганси проснулся до рассвета. Ему уже довольно давно не приходилось вставать рано, чтобы успеть на гребную тренировку, но он по-прежнему иногда вскакивал без пятнадцати пять, готовый бежать на реку. Обычно в эти бессонные утренние часы Ганси тихонько листал книги и лазил в Интернете, ища новые ссылки на Глендауэра, но после исчезновения Кабесуотера он не мог заставить себя работать. Вместо этого он выходил сквозь мелкий дождь на парковку к «кабану». И ему немедленно становилось легче. Ганси провел в нем столько часов – когда делал уроки перед школой, или просто стоял на обочине, или раздумывал, как быть, если он никогда не найдет Глендауэра, – что «Камаро» казался ему практически домом. Даже когда мотор молчал, в машине пахло старым винилом и бензином.
Пока он сидел там, одинокий москит влетел в машину и забеспокоился у него над ухом – высокое тремоло на фоне непрерывных басов грозы.
«Кабесуотер пропал. Глендауэр там – должен быть там – и он пропал».
Капли стучали и расплывались на ветровом стекле. Ганси вспомнил тот день, когда его до смерти зажалили осы, а он всё равно выжил. Он воскрешал это воспоминание, пока не перестал слышать имя Глендауэра, шепотом произносимое у себя над ухом; вместо этого он предался жалости к себе – у него столько друзей, но он так одинок. Его обязанностью было утешать их, а не наоборот.
«Так и должно быть, – подумал он, вдруг разозлившись на самого себя. – Тебе проще, чем им. Что толку в твоих привилегиях, слабое, избалованное существо, если ты не в силах стоять на ногах?»
Дверь Монмутской фабрики открылась. Ной немедленно заметил Ганси и неопределенно замахал руками. Это, очевидно, значило, что Ганси был ему нужен, и, кроме того, случилось что-то срочное.
Наклонив голову от дождя, Ганси зашагал к нему.
– Что?
Ной снова замахал руками. Они вошли.
Внутри запахи здания – ржавая арматура, изъеденные червями полы, мята в горшочке – перекрывались чем-то незнакомым. Чем-то сырым, на удивление плодородным и неприятным. Возможно, этот запах принесли с собой дождь и влажность. Возможно, где-то в углу умерло мелкое животное. По настоянию Ноя Ганси осторожно шагнул в главный зал, вместо того чтобы подняться на второй этаж. В отличие от второго этажа на первом было полутемно, свет проникал только сквозь высоко пробитые маленькие окна. Ржавые железные столбы поддерживали потолок; их расставили далеко друг от друга, чтобы оставить место для того, для чего предназначалось это помещение. Для чего-то весьма существенного в высоту и в ширину. На заброшенной фабрике всё превращалось в пыль – земля, стены, неустанно двигавшийся воздух. Она была пуста, просторна, безвременна. Зловеща.
В центре зала, спиной к ним, стоял Ронан. Не тот Ронан Линч, с которым когда-то познакомился Ганси. Нет. «Тот Ронан, – подумал он, – заинтересовался бы этим молодым человеком, стоявшим в столбе пыли, но в то же время отнесся к нему с подозрением». Бритая голова Ронана была наклонена, но в остальном его поза говорила о бдительности и недоверии. Агрессивная татуировка выглядывала из-под черной майки. Этот Ронан был опасным и опустошенным существом. Ловушкой, которая ждала, когда ты в нее наступишь.
«Не думай об этом Ронане. Думай о другом».
– Что ты здесь делаешь? – со смутной тревогой спросил Ганси.
Поза Ронана не изменилась при звуках его голоса, и Ганси понял: это потому что он был уже взведен до предела. На шее у Ронана вздулась мышца. Ганси видел перед собой зверя, готового к бою.
В пыли у него под ногами купалась Бензопила. Она была в экстазе, ну или в припадке. Заметив вошедшего, она замерла и посмотрела на Ганси сначала одним глазом, потом другим.
Снаружи прогремел гром. Сквозь разбитые стекла на лестнице стал проникать дождь. Снова повеяло чем-то земляным и влажным.
Ронан спокойным тоном произнес:
– Quemadmodum gladius neminem occidit; occidentis telum est.
Ганси предпочитал избегать склонений с утра пораньше.
– Если пытаешься умничать, ты победил. Что такое quemadmodum?
Когда Ронан повернулся, его глаза напоминали окна с решетками и ставнями, а руки были покрыты кровью.
В это незамутненное, лишенное всякой логики мгновение Ганси почувствовал, как в животе у него что-то оборвалось. Он подумал: «Я понятия не имею, кто такие мои друзья на самом деле». Затем здравый смысл ожил.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу