Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)

Мэгги Стивотер

Синяя лилия, лиловая Блу

Вороновый круг – 3

Оригинальное название : Maggie Stiefvater «Blue Lilly, Lilly Blue»

Мэгги Стивотер «Синяя Лилия, лиловая Блу»

Переводчики: Екатерина Шмелева, Виктория Салосина

Переведено для группы: http:// vk.com/bookish_addicted

Аннотация

Сновидения таят в себе опасность. Но пробуждение может быть ещё опаснее.

Блу Сарджент кое-что нашла. В первый раз в жизни у нее есть друзья, которым можно доверять, компания, членом которой она может быть. Воронята приняли её за свою. Их проблемы стали её проблемами, а её проблемы стали их проблемами.

Фокус найденного чего-то в том, как легко это что-то можно потерять.

Друзья могут предавать.

Матери — исчезать.

Видения — вводить в заблуждение.

Реальность может пошатнуться.

Пролог

Я ищу то лицо, что носил

До сотворения мира.

— УИЛЬЯМ БАТЛЕР ЙЕЙТС,

«До сотворения мира»

Мы благодарны зеркалу должны быть за то, что оно лишь внешность нашу отражает.

— СЭМЮЭЛЬ БАТЛЕР, ИЕРИХОН

ВЫШЕ

Персефона стояла на оголённой вершине горы, мятое платье цвета слоновой кости хлестало её по ногам, груда белокурых кудряшек развевалась позади. Она была прозрачной, бестелесной, что-то пронеслось между валунами и врезалось в один из них. Здесь наверху, без защиты деревьев, ветер был свиреп. Мир внизу казался великолепно осенним.

Рядом с ней стоял Адам Пэрриш, засунув руки в карманы измазанных маслом широких штанов. Он выглядел уставшим, но глаза были ясными, куда лучше, чем при их последней встрече. Потому что Персефону интересовали только важные вещи, она не учитывала свой собственный возраст на протяжении долгого времени, но сейчас, когда она смотрела на Адама, её будто ударило — он был совершенно другим. Это грубоватое выражение лица, юношеская сутулость в плечах, неистовое скопление энергии внутри.

Она подумала, что это был хороший день для них. Было прохладно и пасмурно, без каких-либо помех от солнечной энергии, лунного календаря или близких дорожных работ.

— Это дорога мёртвых, — сказала она, совместив свое тело с невидимой тропой. И тут же ощутила, как что-то внутри начинало приятно рокотать, чувство, очень похожее на удовлетворение, которое приходит с выравниванием корешков книг на полке.

— Энергетическая линия, — пояснил Адам.

Она невозмутимо кивнула.

— Найди её для себя.

Он тут же ступил на линию, проведя взглядом вдоль неё так естественно, как цветок разглядывает солнце. У Персефоны заняло гораздо больше времени освоить этот навык, но тогда, в отличие от её молодого ученика, она не заключала никаких сделок со сверхъестественным лесом. Она не была сильно заинтересована в сделках. В общем-то, групповые проекты не были её коньком.

— Что ты видишь? — спросила она.

Его веки затрепетали, а пыльные ресницы легли на щеки. Потому что она была Персефоной, и потому что был хороший день для них, она могла видеть то, что он видел. Это никак не было связано с энергетической линией. Это было замешательство от разбитых статуэток на полу прекрасного особняка. Официальное письмо, напечатанное на бланке округа. Друг в конвульсиях у его ног.

— Вне тебя, — мягко напомнила ему Персефона. Она сама видела столько событий и возможностей на дороге мёртвых, что ничего не выделялось. Она была куда лучшим экстрасенсом, когда рядом с ней были две подруги, Кайла и Мора: Кайла — чтобы отсортировать впечатления, а Мора — чтобы поместить их в контекст.

Адам, казалось, обладал потенциалом в этой области, хотя он был слишком молод, чтобы заменить Мору... «Нет, это смешно, — сказала Персефона сама себе, — ты не заменяешь друзей». Она изо всех сил старалась придумать правильное слово. Не «заменить».

Освободить. Да, конечно, вот что ты делаешь со своими друзьями. Нужно ли было Море, чтобы её освободили?

Если Мора была там, на горе, Персефона должна быть способна это сказать. Но если Мора была там, на горе, то Персефоне не нужно было бы говорить.

Она глубоко вздохнула.

Она много вздыхала.

— Я вижу кое-что. — Брови Адама выражали либо концентрацию, либо неуверенность. — Больше чем одно кое-что. Как... как животные в Барнс. Я вижу кое-что... спящее.

— Грезящее, — согласилась Персефона.

Как только он привлек её внимание к спящим, они сразу же вышли на первый план в её сознании.