Хелен Тодд - Хилмор [litres]

На пару мгновений Фрея перестала дышать. Только теперь она заметила, что вокруг особняка толпятся призраки – призванные охранять Серый особняк. Они один из барьеров. Первый – наложенная магическая защита, чтобы никто посторонний не проник внутрь. Второй – мертвые, они служат ограждением от ковена.

– Адриан? – произнесла она и вновь затаила дыхание, недоверчиво всматриваясь с темноту.

– Я пил твою кровь в доме Мелиссы, – сказал он без тени волнения. – Она такая же, как и любая другая. Остальное – домыслы, взбудораженные чувствами между нами. Но, вопреки самым темным и потаенным фантазиям, осушить тот бокал… стало испытанием, превратившимся из наслаждения в пытку. Каждый глоток разжигал жажду и утолял одновременно. Я пил кровь, а казалось, заливаю в себя яд.

Фрея не понимала, как меняется Адриан, и когда говорит его темная сторона, открытая магией демона, а когда – он сам. Напряжение сковывало мышцы: ни отступить, ни приблизиться.

– На что ты готова пойти ради того, во что веришь, Фэй?

– Я больше ни во что не верю, – ответила она, так и не разобравшись в себе.

– Милая Фэй, тьма въедается навсегда, и я рад, что ты больше не питаешь наивных надежд, – холодно, болезненно равнодушно произнес Адриан. – Мы уже прощались…

Он в очередной раз повторил эту фразу, словно в ней – ключ к разгадке.

– Рози помогла показать тебе то, что нужно было ведьме. Это сыграло свою роль, и демон ее отпустил.

– Убил, – поправила Фрея с легкой дрожью от недавно увиденного.

– Нет. – Адриан вышел из тени. Его глаза по-прежнему были темными и блестели с некоторым безумием. – Смертные столько не живут. Ее вынуждали быть рядом.

Если пару мгновений назад в его голосе иногда улавливались эмоции, то сейчас тон окончательно стал ровным и безразличным. Больше никаких чувств.

– Мелисса сделала мне одолжение, я обещал ей твою кровь в качестве платы, и она использовала ее в полезных для нас обоих целях. У нее появилось развлечение, ведь, поверь, жить вечно рано или поздно становится скучно.

Фрея нехотя отвела взгляд и вдохнула наэлектризованный перед грозой воздух, словно запасаясь им перед тем, как опять перестать дышать.

– У близнецов мы забрали кинжал. Между прочим, фамильный, которым братья раньше убивали демонов-охотников. Тех, кто послабее, ведь запечатанные в склепах – опаснее, им удалось получить не одно сердце вестников и вампиров, чтобы продлить свою жизнь и преумножить магию.

– Им не хватало только жертв, связанных чувствами, – с горечью подметила Фрея, вклиниваясь в монолог Адриана.

– Соглашаясь быть со мной, ты знала, на что идешь, – говорил он как о чем-то абсолютно естественном, будто пройденные трудности – простая закономерность.

Если бы словами о прошлом можно было убить, то он бы это сделал. Такое безразличие разбило и без того хрупкую, собранную из осколков надежду. Между ними повисло молчание, и оно пожирало изнутри. Его равнодушие ранило, как удар тупым клинком.

Неужели происходящее реально?

– Я собираюсь тебе пояснить, что значила кровь братьев. – Его губы растянулись в хищном оскале.

Теперь все стало на свои места – Адриан пребывал где-то между настоящим собой и темной сущностью. Из-за этого мучительного перехода в нем росла и ширилась пустота.

– Я никуда не ухожу, – на удивление твердо произнесла Фрея.

Их любовь длилась долго, и они терзались несколько десятилетий не для того, чтобы потерять имеющееся доверие друг к другу.

– Ты всегда была полна противоречий, но слушала сердце, – казалось, он пытался убедить в этом самого себя. – В этой вещице…

В его руках появился тот самый кинжал, но уже с почерневшим лезвием, отражающим в своей блестящей поверхности молнии.

– …кровь близнецов. Она сохранит душу, если та еще осталась…

Адриан дрогнул, а его лицо исказилось от боли. Он закашлялся, согнулся, пряча ладонью выступившую изо рта алую жидкость.

– Ты должна сделать это, если в твоем мечущемся сердце еще есть что-то, кроме ненависти и жалости ко мне, – его хрип сливался с грохотом неба.

На мгновение Фрея закрыла глаза, стараясь подавить непрошеные слезы. Вместо терзаний совести – облегчение. Вот почему именно особняк, вот зачем защита в виде призраков…

В смазанной, но почти завершенной картине осталось нанести последний штрих.

– Я люблю тебя, – дрожащим голосом прошептала Фрея, надеясь, что ветер смешает ее слова с шелестом деревьев и они не станут предвестниками смерти.