Хелен Тодд - Хилмор [litres]

Зря он это сделал, зря он это сделал…

Случилось неизбежное. Фрея позволила себе слабость закрыть глаза и вздрогнула.

Сквозь веки она увидела черное сердце. Его обвили темные нити магии, и они, как артерии, подпитывали тихое и равномерное биение того, что давным-давно было мертво.

Фрее стало мучительно, невыносимо больно. За те секунды, пока тьма передавала импульсы погибшей плоти, хотелось снять с себя кожу, лишь бы избавиться от грязного, мерзкого и липкого ощущения смерти.

Увиденное выжигало изнутри, пустило яд в самые светлые надежды, убивая их быстрее любых слов.

Опасения и предупреждения ведьмы подтвердились. Адриана поглощает проклятая магия демонов. Пути назад нет. Ни для нее, ни для него.

– Ты пойдешь со мной? – похоже ни о чем не догадываясь, спрашивал Адриан.

– Я не… – возражение застыло комом в горле, навернулись слезы.

Она была поражена, с каким презрением относилась сейчас к самой себе. Неужели так легко сломить веру в будущее? Неужели мечтания можно развеять одним-единственным прикосновением? Все же… ложь могла затаиться, где угодно, но только не закрыть пеленой взор того, кто решился посмотреть правде в глаза.

Шумно выдохнув через нос, Фрея попыталась отстраниться, отступить. Но ее остановила крепкая рука Адриана. Она сжала ее плечо, сползла вниз по спине, оставляя горячий след сквозь одежду.

– Ты пойдешь со мной? – он повторил вопрос, хищно ухмыляясь и показывая, что дает время ответить по-другому: не так, как она думала, не так, как хотела.

– Да, – едва проговорила Фрея, понимая, что ее капкан захлопнулся.

После тошнотворного перемещения весь мир покачивался, и, только благодаря крепким объятиям Адриана, Фрея устояла. Его изящные пальцы скользили по ее спине, отрезвляя прохладой и приводя в чувство.

Они, вопреки запретам на магические порталы, оказались в саду Серого особняка.

Первое время гул в голове нарастал и рассыпался сотней нагроможденных звуков бушующей стихии и лишь спустя пару минут разделился на шум ветра, шелест карликовых ив, бурные потоки горных ручейков и рокот грома.

Вспышка молнии озарила зловещую тень Адриана, словно подчеркивала, каков он сейчас, после тьмы, полученной на кладбище. И все же Фрея была уверена: пойти с ним – правильный выбор.

Ветер развевал ее волосы, спутывал их, мешал наблюдать. Адриан застыл в нерешительности, так и не коснувшись их, чтобы привычным нежным жестом заправить за уши Фреи.

Он наверняка чувствовал те же перемены в Сером особняке. За углом виднелся мрачный опустевший лабиринт, ставший еще одним входом в их дом, в их личный Ад.

– Все увядает, – сказал Адриан. Голос ровный, а взгляд немного затуманен. Словно погружается во тьму по собственной воле. – И ты рядом со мной превратишься в тень…

Мог бы солгать, но нет. Правда неприятной горечью растеклась внутри. Разве так лучше? Фрея покачала головой, упрямо нахмурилась и ничего не ответила. Ее роль – молчать. До тех пор, пока не поймет, что именно надо делать и ради чего они так рисковали. До тех пор, пока, наконец, не закончатся метания между обещанием верить в Адриана и осознанием, что магия демона не оставит в нем ничего человеческого.

Одна из чаш на весах должна перевесить. Но Фрея была уверена – нужно ждать. Теперь она чувствовала, на что способна, а на что – нет.

Видимо, это не ускользнуло от Адриана, и он отступил в тень.

По телу пошли мурашки. Фрея ощутила на себе цепкий и полный противоречий взгляд. И с удивлением отметила, что внутри ей спокойно. С легкой примесью печали, эхом противоречий, но… спокойно.

– Мы должны завершить все здесь, ты поймешь, почему, и… – впервые он резко замолчал, явно собираясь с силами, чтобы договорить. – Я рад твоему решению пойти со мной. Вопреки всему. Это громче слов о доверии.

Адриан протянул ей руку и, когда теплые пальцы Фреи оказались в его ладони, поцеловал ее тыльную сторону. Он чувствует, что происходит между ними, и накаляет, накаляет, накаляет все эмоции, обостряя восприятие.

– Мы уже прощались больше, чем стоило. И каждый раз это все словно неокончательно, – сказал он, поглаживая большим пальцем тонкую кожу на запястье и с ухмылкой замечая, как учащается ее пульс.

«Он голоден», – проносится в голове Фреи, но она не спешит убирать руку. Сопротивляться бесполезно. От осознания того, что может сейчас произойти, в груди вспыхивает ненависть. Прежде всего к себе, потому что это ее слабость, из-за нее они тут. Один на один. На кладбище их, возможно, нашел бы ковен, а здесь, за границами магии вестников – вряд ли.