Кассандра Клэр - Призраки Сумеречного базара. Книга первая [litres]

Джеймс и Люси, как один, подняли головы, словно только и ждали его прихода. Они сидели, прижавшись друг к другу, на диване у очага. При свете камина глаза Люси полыхали таким же пугающим огнем, как у Джеймса, только в них отчетливее проступала синева. Золотые искры в глазах Джеймса казались короной пламени, а голубые отблески в глазах Люси – его пылающим сердцем.

Они были странной парой, эти двое Эрондейлов – загадочные колючие растения в теплице нефилимов. Любовь Мэтью к ним обоим не знала границ.

Люси вскочила с дивана и бросилась к нему, распахнув объятия. Мэтью вздрогнул и попятился назад. Тупой болью пришло осознание, что он ее не достоин.

Люси остро взглянула на него и кивнула. Она всегда отличалась проницательностью, их Люси.

– Я оставлю вас вдвоем, – решительно сказала она. – Общайтесь столько, сколько захотите.

Она протянула к нему руку, и Мэтью снова дернулся рочь. На этот раз он уловил обиду в ее глазах, но Люси лишь пробормотала его имя и ушла.

Он не мог сказать Люси правду и увидеть ее отвращение. С Джеймсом – другое дело, они связаны братством. Возможно, Джеймс попытался бы понять.

Мэтью подошел к огню, чувствуя, с каким усилием дается каждый шаг. Как только он оказался достаточно близко, Джеймс схватил Мэтью за запястье и потянул к дивану. Прижав его руку к своему сердцу, Джеймс накрыл ее ладонью. Мэтью заглянул в пылающие золотом глаза Джеймса.

– Маттью. – Джейми произнес его имя на валлийский манер, с валлийской мелодичностью, и Мэтью увидел в этом проявление нежности. – Мне очень жаль. Чем я могу помочь?

Он чувствовал, что не сможет жить с таким тяжелым грузом на сердце. Если он вообще собирался кому-нибудь открыть свой секрет, так только парабатаю.

– Послушай, – сказал он. – Вчера я заговорил об Аластере Карстерсе. Что я хотел сказать, так это то, что он оскорбил мою мать. Он сказал…

– Я понимаю, – перебил его Джеймс. – Ты не обязан мне говорить.

Мэтью сделал небольшой дрожащий вдох. Он задался вопросом, сможет ли Джеймс действительно понять.

– Я знаю, что говорят про тетю Шарлотту, – с тихой яростью произнес Джеймс. – Такие же гадости говорят и про мою мать. Помнишь того парня, Огастеса Паунсби, в прошлом году? Он ждал, пока мы останемся одни, чтобы оскорбить доброе имя моей матери. – Мрачная улыбка тронула его губы. – Потому я и сбросил его в реку.

Тетя Тесса тогда так радовалась прибывшему с визитом Сумеречному охотнику, смутно вспомнил Мэтью. Она развесила на стенах фамильные гербы, чтобы приветствовать гостей в Институте.

– Ты никогда не говорил мне, – сказал Мэтью.

Но Джейми рассказал сейчас. Том уверял, что Аластер вечно порет чушь. Если бы Мэтью сразу пришел к отцу и спросил, прав ли Аластер, отец мог бы рассказать ему о двоюродной бабушке Мэтти, и они, возможно, даже посмеялись бы над тем, какой это абсурд – думать, будто слова глупого злого мальчишки могут бросить тень на их семью.

Джейми чуть скривил рот.

– Ладно. Я знаю, ты уже наслышан обо мне и моих несчастных предках. Не хочу, чтобы ты думал, будто я невыносимый зануда и тебе не повезло с парабатаем .

– Джейми, – судорожно вырвалось у Мэтью, как будто его ударили.

– Я знаю, это ужасно противно – вспоминать те гадости, что червяк Карстерс говорил о твоей матери, – продолжил Джеймс. – Особенно, когда ей… нездоровится. В следующий раз, когда его встретим, накостыляем ему как следует. Что скажешь, Мэтью? Давай сделаем это вместе.

Подумать только: и отец, и мать, и брат, и парабатай пытались ничем его не обременять, в то время как сам он гарцевал по жизни, довольный собой, этакий всеобщий любимец. Джеймс никогда бы не сделал того, что сделал Мэтью. Как и Кристофер, и Томас. Они были верными сыновьями. И благородными. Когда кто-то посмел оскорбить его мать, Джейми сбросил мерзавца в реку.

Мэтью прижал ладонь к груди Джеймса, чувствуя, как под рубашкой ровно и уверенно бьется преданное сердце. Рука невольно сжалась в кулак.

Он не мог сказать Джеймсу. И никогда не сможет.

– Ладно, старина, – вместо этого произнес Мэтью. – Сделаем это вместе. А сейчас можно мне побыть одному?

Джеймс поколебался, но встал с дивана.

– Ты уверен, что этого хочешь?

– Да. – Это сказал Мэтью, которому ни разу в жизни не хотелось остаться одному и меньше всего хотелось этого именно сейчас.

Джеймс все еще колебался, но он уважал желания Мэтью.

Он склонил голову и вышел – видимо, чтобы присоединиться к сестре, решил Мэтью. Они оба светлые и чистые душой. Они должны быть вместе и утешать друг друга. Они заслуживали утешения, в отличие от него.