Джон Норман - Свидетельница Гора

Что случилось со мной? Кем я теперь была? Я не знала. Но уже догадывалась, просто не осмеливалась озвучить такую догадку.

Было сыро и холодно. И мне хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Я не хотела находиться в таком месте.

Из темноты доносился мерный стук капель воды, падавших откуда-то с высоты, скорее всего с потолка. Ощупав пространство вокруг себя скованными руками, я обнаружила, что сижу на охапке соломы. Протянув руки за пределы соломы, нащупала в полу две неглубоких ниши, круглой формы. В одной мои пальцы коснулись воды, в другой я наткнулась не какою-то кашеобразную, покрытую подсохшей коркой, массу, вероятно, еду, которой впрочем, там было не больше чем горстка, и на кусочек того, что на ощупь было похоже на размокший хлеб.

Я легла на влажную солому, на правый бок, подтянула колени к груди и положила голову в сгиб левой руки. Конечно, мне не хотелось бы пить из подобного источника, или есть что-либо в таком месте.

Нащупав рукой цепь, идущую от ошейника, запертого на моей шее, я немного потянула за неё, тут же почувствовав, как моё пусть и небольшое усилие сразу передалось от цепи на ошейник, прижавшийся к задней стороне шеи.

Потом до меня донёсся звук чьих-то тяжёлых шагов. Значит, предположила я, снаружи должен был быть коридор, или что-то подобное. Я замерла, лёжа на боку, не осмеливаясь даже пошевелиться. На мгновение, когда топот ног раздался совсем рядом, я увидела тонкую полоску света под краем двери. До этого момента я понятия не имела, где именно находилась дверь. Судя по всему, свет был явно естественного происхождения. Свеча, керосиновая лампа или фонарь, точно этого я сказать не могла. За то мгновение, на которое свет проник в мою камеру, я успела рассмотреть часть покрытого соломой пола. А ещё я обратила внимание на особенности двери. Судя по тому, как свет проник в щель, она была толстой и тяжёлой. Кроме того, я успела заметить, что вдоль основания, идёт приклёпанная стальная полоса, укреплявшая низ двери. Нетрудно было догадаться, что дверь могла быть усилена такими полосами и на других уровнях. Всё это, свет и характер двери, как мне показалось, хорошо сочеталось с примитивной донельзя камерой, в которой я очутилась.

Когда шаги стихли, я осторожно подняла голову, но затем, почти сразу, задрожав, уронила её обратно на руку. Возможно, подумалось мне, я должна была закричать, позвать этого, кого-то или что-то, прошедшего мимо.

Конечно! Именно так я и должна была поступить! Однако стоило шагам послышаться вновь, как вся моя решимость куда-то испарилась, я опять испуганно замерла, оставаясь абсолютно тихой и неподвижной. Более того, пока шаги не удалились, я даже не дышала. Эти шаги пугали меня, даже больше чем металл на моём теле, делавший меня настолько беспомощной. Меня приводила в ужас мысль о том, что от моего неосторожного движения, могла звякнуть цепь. Я боялась даже столь тихим звуком привлечь к себе внимание. Причём, у меня не было никаких сомнений в том, что, этот кто-то или что-то, кем бы он ни был, прекрасно знал, где и в каком состоянии я находилась. Просто, дело было в том, что я не хотела привлекать внимание именно к себе самой. Конечно, позже меня обучили различным способам, которыми мне подобает привлекать к себе внимание, как и разъяснили то, как этого делать не стоит. Однако в той ситуации, теперь я в этом уверена, мои инстинкты подсказали мне правильное поведение. Честно говоря, они редко, если когда-либо вообще, обманывали меня.

Зато, с каким облегчением я вздохнула, когда шаги стихли! И, разумеется, уже мгновением спустя, снова начала корить себя, за то, что упустила возможность заявить свои требования или протесты. Даже больше, вскоре после того, как я перестала слышать шаги, я поднялась на колени! Я должна рассердиться! Я должна стучать в дверь! Я должна кричать! Я должна привлечь к себе внимание! Я должна настаивать на том, чтобы ко мне кто-нибудь подошёл! Я должна потребовать, чтобы меня освободили! Я должна бесноваться и угрожать! Я должна попытаться смутить своих тюремщиков, запугать, заставить считаться с моими желаниями! Если придётся, я должна требовать соблюдения законности!

Впрочем, у меня не было ни малейшей возможности постучать в дверь. Я даже дотянуться до неё не могла. Я была прикована цепью так, что сделать это было попросту невозможно. И я нисколько не сомневалась, что это было не случайно.

Я попыталась подняться на ноги, но выпрямиться не получилось, стоять пришлось, согнувшись в поясе. Цепь на моей шее не позволяла мне встать вертикально. Впрочем, не только цепь. Стоило мне поднять руку, как она коснулось потолка. До этого, я понятия не имела, что потолок здесь был настолько низок. Ничего не оставалось, кроме как снова лечь на солому. Я был испугана и встревожена. То место, в котором я очнулась, оказалось даже не клеткой или камерой, а скорее какой-то конурой.