Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Стук…сердечная мышца сократилась один раз, наполняя жилы кровью, мышцы силой. Стук… воины уже на ногах. В лучах утреннего солнца блещут обнаженные мечи. Вот сталь клинков взлетела в приветственном салюте и зазвенела, но легко и весело, не требуя кровавой дани.

Ассассины нападали втроем сразу, но каждый в своем неповторимом уникальном стиле. Инквизитору приходилось вертеться волчком и работать руками с саблями как ветряными мельницами с нечеловеческой и даже не эльфьей скоростью, чтобы клинки противников его не задели. Контратаковать он даже и не пытался. Трое мастеров (кстати, тоже двигавшихся на пределе человеческого восприятия) просто не оставляли на это времени. Канн сделал сальто в воздухе, выходя из окружения. Один из мастеров уже был готов к этому, и Инквизитор потерял равновесие при приземлении от хорошего пинка по ноге. Тут же свистнул меч и пронесся над вовремя приклоненной головой, срезав прядь иссиня-черных волос с косички. Второй мечник чуть замешкался, не успел прийти на помощь товарищу по оружию, и Лаэрдинну удалось ножницами из сабель заблокировать меч противника, сбить того с ног удачной подсечкой. Один был бы выведен из строя, если бы третий, ассассин в маске, не метнул серп, заставив Лаэрдинна отвлечься и разрубить клинком деревянную, тщательно отшлифованную и перетянутую дорогой кожей рептилии рукоять. Упавший мечник откатился, уходя от удара Шер-ан’Канн, воткнувшейся в песок арены. Его товарищ подскочил и отвлек Канна от двух прочих мастеров фехтования, но за ту секунду, что потерявший свое оружие воин поднимал меч, а маска перемещался на фланг, Лаэрдинн, перевернув сабли острием долу, парировал удар мечника и приставил клинок к его паху. Этот удар, будь он нанесен, был бы смертельным. Поединщик, по правилам, выходил из боя. Уже седой, старый, встречающий едва не пятисотую весну, (и потому уже не такой быстрый и ловкий) эльф поклонился, завернулся в снятый с забора черный плащ и примостился на скамеечке за пределами арены, закурив трубку.

А на арене продолжился бой. Два оставшихся мастера одновременно атаковали Канна серпом и мечом в паре с кастетом-когтями. Вдвоем они едва не подловили Инквизитора на весьма простом приеме: два верхних удара серпа и меча Канн парировал поднятыми саблями, намереваясь потом контратаковать, но когти кастета едва не впились ему в живот. Маска первый шагнул к кувырком разорвавшему дистанцию Лаэрдинну, атаковал, пока последний еще стоял на одном колене. Серп встретился с золотым клинком, а оголовье второй влетело в поддых мастера. У того перехватило дух, он, задыхаясь, упал на песок. Бой был бы закончен обозначением смертельного удара, если бы не подоспел последний оставшийся боец. Он налетел, как ураган, как вихрь, как торнадо. Но смертное тело не выдержало долгой страшной нагрузки, на лбу ассассина выступил розоватый пот, впитавшийся разлетевшимися длинными русыми волосами. Изящный поворот клинков, и меч мастера отлетел в сторону, взмах – когти сломались, и горло поединщика холодит сталь Дор-ан’Канн. Второй мастер фехтования выбывает из тренировочного боя с тем же церемонным поклоном, неспешным одеванием и уходом с арены. Двое выбывших быстренько зашептались, обсуждая своего противника, чтобы потом самим не допускать ошибок и наставить тех, кто будет после них (бойцы каждый раз менялись) и учить своих подопечных.

На арене же Канн, крутнув саблями мельницу, направился к все еще лежащему противнику, чтобы закончить сегодняшнюю тренировку. И был встречен пригоршней песка в лицо – грязный прием, не делающий части тому, кто его применил, а даже отнимающий ее, но возможный как в реальном бою, так и в тренировочном, отличающемся только тем, что летальные удары затормаживаются, обозначаясь, а не наносятся. Отвернуться или закрыться Лаэрдинн не успел. Пока ослепленный Инквизитор протирал глаза, разорвав дистанцию, маска распахнул плащ, встрепенувшийся, как черное крыло, оттуда вылетел прямо в его руку странный костяной цилиндрик, покрытый непонятными рунами и символами. Ассассин бросил бесполезный серп, но Канн даже ослепленный смог его отбить.

–Pirrowisas fieryafwhippflammel! – выкрикнул маска, и из цилиндрика брызнул сноп огня, опоясавший ассассина. Казалось, даже песок загорелся, жар дошел даже до встрепенувшихся и отвлекшихся от беседы мастеров. Вот взрыв угас, и огонь принял форму кнута, увенчанного на конце чем-то вроде огненного лепестка, который разбрасывал искры вокруг себя.