Дмитрий Байкалов - Живи, Донбасс!

Как бы там ни было, за эту неделю миротворцы, расположившиеся на их улице, успели не только обустроиться в развалинах дома Макдугалов, который они выбрали под свой наблюдательный пункт, но и вполне себе обжиться. Началось всё с того, что на следующий день после разговора они подогнали к участку трейлер с жилым модулем и кран, с помощью которого они сняли модуль с платформы и аккуратно установили в углу двора. Кроме того, они очистили участок от обломков и битого кирпича и установили мачту с флагом, а также обустроили совсем рядом с остатками дома нечто вроде беседки со столом и лавками.

Том первое время дичился, подглядывая за всем происходящим через пролом в своём заборе и не приближаясь, но затем не выдержал и сначала подобрался поближе, а потом уже и принялся помогать таскать битые кирпичи и обломки. За что по окончании работы был вознаграждён чаем с мёдом и вкуснейшим пирогом с капустой ot Petra. Причём он сначала решил, что это такое название пирога, а через два дня выяснилось, что Пётр — это имя одного из военных, который занимал очень уважаемую должность со странным названием kashevar, судя по всему, имеющую отношение к организации питания. Возможно, распределял пищевые полуфабрикаты или даже получал их в вышестоящей инстанции, умея составить заявку таким образом, чтобы получить наиболее редкие и эксклюзивные варианты. Во всяком случае, то, что привозили ot Petra, неизменно было невероятно вкусным и явно соответствовало категории «органик», а то и «органик-элит»… Ну так Тому объяснила мама, которой он частенько притаскивал полученные от военных vkusniashki, как это называли его новые друзья.

И вообще «красные» оказались совсем не страшными. Даже наоборот. Чему, кстати, все сильно удивлялись. В школе об этом только и разговоров было…

Миротворцы-то установили наблюдательные посты не только в Галашилсе, но и по всей линии соприкосновения. Так что пацанва в других местах так же уже вовсю паслась около них, получая свои порции этих самых vkusniashki. Хотя кое-кто из родителей относился к этому не слишком хорошо. Например, отец Эилси категорически запретил ей общаться с миротворцами.

— Я не хочу, чтобы моя дочь выросла kommunist, — категорично заявил он. И никакие объяснения того, что это уже давно не так, что русские ещё в девяносто первом году прошлого века отказались от postroenia kommunizma и теперь вполне нормальные люди, о чем рассказал ghrаdhaich учитель, его не переубедили. Хорошо ещё, что мама Тома так не считала. И потому вполне разрешала ему после того, как мальчик сделает все уроки, бегать к военным. Хотя ей было немного неудобно от того, что Том практически постоянно там stolovalsia, как это со смехом называли военные. Она даже в один момент пришла на пост с извинениями. Однако начальник наблюдательного поста, которым оказался тот военный, который заходил к ним в дом, только рукой махнул:

— Пустое, ma’am! Я тоже, считай, вот так вот в подвале вырос. Под бомбами. И у нас тоже все всех кормили. Мы в Донецке жили, на улице Stratonavtov. Так у нас ещё похлеще всё было, чем у вас здесь. У вас тут где-то треть домов разрушено, а на нашей улице вообще целых не осталось.

Мама удивлённо покачала головой.

— У вас тоже так было? Но как? К вам тоже пришли англичане?

— И эти тоже отметились, — усмехнулся военный. — В числе прочих. Но по большей части sosedushki справились. Тоже, кстати, сторонники «унитарной да соборной и неделимой»…

Впрочем, как позже выяснилось, начальник такой оказался не один. Большинству из тех, кто нёс службу на наблюдательном посту, пришлось в начале своей жизни побывать под бомбами и посидеть в подвалах.

— Ну а что ты хочешь, maloi, — добродушно рассказывал ему военный, — наша миротворческая бригада не даром носит почётное наименование Makeevskaya. У нас и народ по большей части оттуда — с Donetska, Kominternovo, Gorlovki, Yasinjvatoi, Debaltsevo… По нам всем война с детства прошлась. Я вон так мечтал поскорее вырасти, чтобы мне наконец-то автомат в руки дали. Ну чтобы пойти и гасить всяких уродов. А как вырос — так наоборот, в миротворцы угодил. И, знаешь, не жалею. Потому как уродов, конечно, гасить надо, но сделать так, чтобы хорошие люди от них не страдали и могли жить спокойно, — куда лучше… Да ты пей чай-то, пей. Вон sgushenki ещё накладывай!..

Обстрел начался внезапно. Том, как обычно, сидел у своих новых друзей и хрустел печеньем, которое макал в жутко вкусный конфитюр, который назывался varenie. Так что, когда ударили «Браунинги», он просто ошалело замер, не успев среагировать. Ну отвык. Неделю же никто не стрелял! Но особо рассиживаться ему не дали. Чья-то могучая ладонь буквально сбросила его с табурета и, пригнув голову, затолкала под массивный деревянный стол, который военные разыскали в развалинах дома Макдугалов и установили у остатков боковой стены, прикрывавшей двор от реки и позиций «муаллимов».