Дмитрий Байкалов - Живи, Донбасс!

— Скоро баба-яга заканчивается, дальше придётся немного пройти пешком.

Они проехали ещё немножко, затем раздался скрежет остановки. Они слезли.

— Надень маску, — распорядилась Александра Викторовна, — связь теперь по телефону, номер «Феникса» — «Аманита-Шахта5», — и выдала из полевой сумки тяжёлый Siemens с приклёпанным плечевым ремнём.

Двинулись дальше в масках, бабушка впереди. Вика чувствовала, как всё труднее даётся дыхание, не то что движение. Меж тем и тоннель постепенно менялся. Желеобразные капли на стенах сменились сгустками, действительно напоминающими студень, тускло мерцающий в полутьме и будто съёживающийся, усыхающий на глазах после выбросов олии, озаряющих штрек. Теперь они шли рядом, и Вика увидела опасный выпот тогда же, когда Александра Викторовна тронула её за плечо: здесь.

Выпот был густ и обширен; целая великанская желеобразная сиська, пронизанная усиками паутины, нависала сверху между крепежами штрека. Телефон на ремне завибрировал, отдав в плечо.

— Да, — подняла она трубку к маске.

— Мы столкнулись со студнем и этими сетевыми вкраплениями ещё в конце восьмидесятых годов прошлого века. Но тогда исследования быстро свернули, забрали под военных, а что уж они там делали… Но делали недолго: вскоре всё поползло, Союз развалился, многие шахты встали, а на тех, которые работали, было, как говорили, не до фигни… Добыче студень не мешал. В конце тринадцатого года произошёл резкий выброс этого материала; он полез буквально изо всех щелей. Одновременно стало очевидно: не так уж он и безобиден. Контактировавшие с ним шахтёры проявляли признаки нездорового коллективизма и сопутствующей групповой агрессии. Индивидуальное сознание, рациональное мышление подавлялось, падала критическая оценка и ответственность за собственные действия. Инвазия материала наблюдалась в основном со стороны У, из чего я сделала вывод, что там был активирован некий очаг, точка роста по экспоненте… Так, отойди-ка из-под стрелы, это всё же…

Вика подняла глаза вверх и успела заметить изменения: студень начал провисать и подрагивать, усики подошли к поверхности и тихо двигались на манер гельминтов в плавательном пузыре свежего язя или щуки. Одновременно в центре полукруглого выпота набухал белёсый бугорок, похожий на кондилому остроконечную, и на её острие проклёвывалась клемма толстого, грязно-жёлтого усика.

— Это как грибница, формирующая вокруг себя комфортную среду… — услышала она в трубке заворожённый голос Александры Викторовны. Затем бугорок отделился от основного тела студня и ринулся вниз вместе с жалом клеммы, а вслед за ним плотной соплей потянулась и остальная желеобразная масса.

…Началось с хорошего: она снова спала в машине на трассе под братской защитой двух донецких работяг, вокруг стелился туман, и мимо шла фура на Москву. В этой фуре она и очнулась и билась какое-то время в стены, но затем её извлекли из кузова, обмыли, покормили, дали плакат на грудь и вместе со всеми выгнали на площадь. Нет, выгнали — не то слово, она сама была рада выйти с этими прекрасными людьми. Плакаты и лица у всех были раскрашены в умопомрачительные небесно-синий и соломенно-голубой, лица людей вокруг были необыкновенно, нечеловечески прекрасны, их — и её — постоянно фоткали и снимали для инстаграма. Были и телеканалы. После площади она попала в очень большую и красивую московскую квартиру; за всё время жизни в столице она не бывала в таких. Друзья и подруги остригли ей волосы коротко и выкрасили их во все цвета радуги, подарили ей айфон, на который она теперь должна была снимать себя круглые сутки для блога «Сбежавшая с терриконов». Она снимала свой силуэт на фоне Москва-сити из панорамного окна, снимала свои сисечки с пирсингом в ванной и даже жопку снимала в туалете под тэгом bodypositive, она хотела снять себя с понравившимся мальчиком в койке кинг-сайз, но ей быстро объяснили, что это не тру, что даже в койке нужен коллективизм и гендерное разнообразие, его и следует снять. Тогда она немножко затупила и пошла на мост Бориса Немцова, чтобы снять свою коротко стриженную, в цветах радуги голову на фоне Мордора — эта-то фотка в сторис точно соберёт много лайков! И вот когда она приноравливалась как щёлкнуть себя айфоном так, чтобы была видна и радуга на голове, и ласточкины хвосты багровой стены, и хоть одна башня Кремля, что-то защекотало её в районе темени, и Вика открыла глаза.

Она лежала в медицинском боксе, трубка ИВЛ больно тревожила гортань. Над ней стояла с одной стороны бабушка в респираторе, с другой — ноотехник-сержант Володя без. И с этой своей отвёрткой. Александра Викторовна помахала ей рукой, Володя улыбнулся и посмотрел сначала в глаза, потом — на монитор.