Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

Нотти так и охнула.

— Мы то, чем должны стать. Чем нужно для других, для их блага, не для собственного, — наставительно сказала баба Вера, с явным облегчением возвращая себе прежний вид. — Не так-то просто, болезненно, но — если нужно, то можно. Ну, внучка, давай-ка теперь к делам. Хотя нет. Что за дела на голодный желудок? Мортен, пошли на кухню. Сообразим что-нибудь на скорую руку.

— И я, и я с вами! — подскочила Нотти.

— И ты с нами, — ласково сказала ба. — Но потом править будешь сама! Я только так, подмогну, если что. Не место тут для людей, эх, незадача. А то бал бы устроили… Но ничего. Ещё устроим. И… Эрика твоего позовём, — проницательно взглянула баба Вера, а Нотти залилась краской.

* * *

— И что же мы тут станем делать, милый? Где жить? Чем заниматься?..

Они стояли на автобусной остановке. Вокзал заработал, и с него уже ходили поезда.

Виктор молча сунул руку за пазуху, полез во внутренний карман пиджака. Ничуть не удивился тому, что на нём костюм и даже галстук на шее повязан. Извлёк несколько внушительно выглядевших книжечек с золотым тиснением на алых и коричневых обложках из настоящей кожи.

— Заниматься станем всё тем же. Вот наши мандаты. Пойдём, пришла пора объявить здешнему начальству о полном служебном несоответствии.

— А где оно, начальство-то?

— А сейчас спросим, — весело ответил Виктор, направляясь к маячившему неподалёку милиционеру. Милиционер оказался тем самым, что проверял у них счастливые билеты в прошлый раз.

— Товарищ старший сержант, — строго спросил Виктор, — где тут у вас… э-э-э… горисполком?

— Документики попрошу, товарищ. — Сержант козырнул, протянул руку в белой форменной перчатке.

…Нет, наверное, ещё до войны такое было…

Виктор протянул коричневую книжечку с золотым тиснением.

Милиционер глянул, разом подтянулся, встал по стойке смирно.

— Виноват, товарищ председатель! Сейчас вам транспорт вызову!..

— Ну, вызывайте, — благодушно сказал Виктор.

Милицейский газик ракетой вылетел из-за угла, скрипнул тормозами.

— Вот, Петров, — строго сказал старший сержант водителю, — газуй к исполкому, товарищ председатель прибыли.

— С супругой, — добавил Виктор.

— … С супругой. Доставишь на место. Всё ясно?

— Так точно! — отозвался водитель Петров. — Добро пожаловать, товарищ председатель, заждались вас уже!

— Ну, хорошо, — кивнул Виктор. — Поехали.

…Центральную площадь занимал большой тенистый сквер, а на трёхэтажном здании классического вида, бело-жёлтом, с фронтоном и колоннами, красовалась вывеска золотом по чёрному: «Исполнительный комитет». И ничего более.

— Пошли принимать дела, товарищ жена.

— Смотри! — Тэль вдруг коснулась его руки. — Знакомые ребята!

Виктор проследил её взгляд — и точно! Через сквер, размахивая руками и о чём-то шумно споря, шла та самая компания ребятишек из автобуса. Младший, который в навеянном Обжорой кошмаре был мёртв, вдруг заметил их, просиял, что-то сказал своим и подбежал к Виктору. Воскликнул, будто расстались пару минут назад (а может, здесь так и было?):

— Привет!

Виктор с улыбкой посмотрел на него. Мальчишка был живой и настоящий. Кошмарный сон — он и есть кошмарный сон. Вот только… на сандалии у него болталась оборванная застёжка.

— Сам не знаю, где порвал, — рассмеялся мальчик. — Ну как, счастливые билетики пригодились?

— Пригодились, — признался Виктор. — Ещё как. Вот только их больше нет. Я нашёл два других… в одном странном месте. Но они несчастливые.

Он порылся в карманах и зачем-то протянул мальчику два клочка бумаги. Тот внимательно посмотрел на них. Воскликнул:

— Да как же несчастливые! Это если складывать цифры, то результат не сходится! А если перемножить — то одно и то же число! Это суперсчастливые! Можно, я возьму?

Виктор кивнул, и мальчишка бросился к друзьям, видимо, хвастаться «суперсчастливыми» билетиками.

— Ну надо же, — сказал Виктор растерянно.

Ох, сколько же работы, подумал он, когда стайка ребят скрылась из виду. Что там у нас Тэль выдумала? «Поклонение Горынычу»? Как бы ту бабку бедную не засудили, а то кто его знает, какие идеи тут навоплощались. И вообще — понять надо, где тут границы, где у нас Москва (и есть ли вообще), с писателями порядок навести… Пусть приличные книги печатают. У то с «решениями съезда» у них небось и Гумилев под запретом, и Бродский, и Стругацкие... Хотя… какой же тут год? Пишут ли уже Бродский и Стругацкие? Неважно, с дефицитом мы будем бороться, бороться со всей решительностью!..