Сергей Лукьяненко - Не место для людей [СИ]

— Кат, я доверяю только тебе. Я тебя люблю и ценю. Ты — лучшая. И потому я честно признаюсь: если хоть слово из того, что я тебе сейчас скажу, окажется в чужих ушах, не обижайся — мне придётся тебя убить.

Катсуро слегка поклонилась.

— Понимаю госпожу. Да, если я оскверню уста свои, разболтав доверенное мне, пусть госпожа убьёт меня.

— Только знай, я этого делать совершенно не хочу, — предупредила Лой. — Но… послушай. Я поручаю тебе поднять все исторические хроники целителей. Выясни, но так, чтобы не догадалась ни одна живая душа — как и мёртвая, впрочем! — случались ли… случались ли…

Последние слова никак не удавалось выговорить.

— Позволь, госпожа, я помогу, — негромко сказала акушерка. — Ты хочешь узнать, случались ли удачные беременности у Кошек, когда отцами детей являлись Драконы.

Катсуро не спрашивала. Она утверждала.

Лой не выдержала. Закрыла лицо руками.

— Госпожа, — Катсуро осторожно обняла её. — Я верна тебе и клану. Я… прости, я счастлива за тебя. У нас, врачей, это бывает. Без этого нет настоящего целителя, особенно в нашей области. Я узнаю всё, что возможно. И сделаю всё, чтобы… — она отодвинулась на миг, глянула в затуманенные слезами глаза Лой, — чтобы всё прижилось и прошло хорошо.

Лой в свою очередь порывисто обняла вторую Кошку.

— У тебя, госпожа, — улыбнулась Катсуро, — будет замечательный крылатый Котенок.

…Что ж, Ритор — это прекрасно. Не Дракон в небе, но свой собственный ветерок в руках. И ей с ним было отнюдь не неприятно, напротив.

А ещё старый маг поможет ребенку стать тем, кем он должен стать.

— Мне кажется, — легко сказала она, — что у нас всё получится. Что бы ни измыслил господин Дракон и все присные его.

* * *

…Эрик стоял посреди тумана. Руку вытяни — и пальцев не видно.

Но руку вытягивать не хотелось. В тумане что-то двигалось, тяжело дышало, скрежетало, царапало землю.

— Кто здесь? — крикнул Эрик, стараясь не поддаваться панике. Угрожающе поднял ключ, ставший неожиданно тяжёлым. — Выходи!

Туман не был абсолютно непроглядным, его подсвечивало сверху что-то, но не солнце: белый, равномерный, холодный свет. Туман был просто очень густым.

— Выходи! — повторил Эрик.

И из тумана, нарастая, возникла тёмная тень. Обрела форму уже возле самого лица Эрика. Огромная, чудовищная волчья голова, оскаленные зубы, злые глаза, смрадное дыхание.

Это был волчок. Конечно же, волчок. Тот самый, что проглотил бабушку и Красную Шапочку, который кусает за бочок детей, спящих на краю кровати, в кого обращаются злобные оборотни.

Волчок смотрел на Эрика.

Эрик молча размахнулся и приложил волчка разводным ключом по лбу. Сказал:

— А ну хватит! К ноге!

Тень осела. И снова выросла. Большой серый пёс сел у ног Эрика, глядя на него преданными глазами.

— Тут где-то место есть, — сказал Эрик. — С нормальным солнцем, травой, лесом, всё такое прочее. Веди туда. Там разобьём лагерь и будем дальше думать.

Пёс лизнул его в руку и неторопливо побежал в туман. Эрик пошёл следом.

Спокойно.

Но на всякий случай держа ключ от Мира Прирождённых наизготовку.

* * *

Фалар Благонравный протянул руку. Говорить ничего не потребовалось — рукоять тяжёлого молота для работ по камню тут же вложили в его ладонь.

Фалар помедлил.

Он стоял у скалы, которой только предстояло стать каменными вратами в новую столицу гномов. Пока это была лишь гранитная скала, одна из многих скал в Серых Горах. По общему мнению, в окрестностях не встречалось ни золота, ни драгоценных камней — и места эти были безлюдны со времён творения Срединного Мира. Лишь чирикали и пели птицы, вьющие гнезда на уступах, озабоченно вились над головами сотни гномов… первой сотни, пришедшей вместе с Фаларом, чтобы пережить миг либо высочайшего триумфа, либо окончательного разочарования…

Фалар приложил маленький, с ноготь размером, кусочек ярко-голубой бирюзы к расчищенному от травы и грязи участку скалы. Убрал руку — бирюза осталась на месте. Гномы не способны к магии, но зато они чувствуют камни и металлы лучше любого другого обитателя Срединного Мира (эльфы могли бы поспорить, но эльфы готовы спорить о чём угодно, что за вздорный народец!).

Стоявшие за его спиной гномы затаили дыхание.

Фалар размахнулся и обрушил тяжёлый удар молота на пластинку бирюзы.

Грохот прокатился над лесом, над предгорьями. Встревоженные птицы загалдели, поднимаясь выше.

Фалар опустил молот.

Пластина бирюзы, глубоко вколоченная в камень, осталась цела.