Элис Хэмминг - Полночный единорог [litres]

– Нет, не надо, он убьёт тебя! – закричала та. За время их путешествия она привыкла защитить свою сестру, но больше в этом не было необходимости. Младшая из принцесс была куда могущественнее, чем можно было представить, просто до этого момента она не понимала своей истинной силы.

– Он не сможет, – спокойно произнесла она. Но голос девочки больше не был человеческим, он менялся и искажался, превращаясь в звериный рык. На паркетном полу между Алеттой и злодеем стоял величественный единорог.

Манео казался испуганным. Он продумал всё до мелочей, но только теперь понял, как сильно просчитался, недооценив Одри. Та опустила голову и шагнула вперёд – колдун медленно попятился к двери.

Единорог продолжал наступать, повторяя:

– Я сильнее тебя. Тебе не победить. Держись подальше от моей сестры! – Слова, вылетая из лошадиного рта, превращались в какофонию ржания, но их значение всё равно доходило до сердца колдуна. В его глазах читался страх.

Собрав волю в кулак, мужчина направил на волшебного зверя палочку и принялся отчаянно бормотать заклинания, но по его лицу было видно, что он прекрасно понимает: ни одно из них не сработает. Одри повалила его на пол и придавила сверкающим копытом. Теперь его жизнь полностью принадлежала ей. Она наклонила голову, и её острый жемчужный рог упёрся в горло предателя. Одно быстрое движение, и свет в его глазах угаснет навсегда. Но единорог выжидающе замер. Решение оставалось за Алеттой.

Алетта

В богато убранном банкетном зале повисла гробовая тишина. Наконец Алетта заговорила, но обратилась она не к сестре и даже не к приёмному отцу:

– Корвус, пожалуйста, принеси мне палочку Манео.

Ворон поспешил выполнить её приказ.

Обезоруженный колдун молча лежал на полу, вглядываясь в лицо воспитанной им девочки. Он знал, что его судьба полностью зависит от её воли. Возможно, теперь ему придётся дорого заплатить за то, что все тринадцать лет он взращивал в ребёнке злость и бескомпромиссность. После всей правды, что он рассказал, мужчина не сомневался в том, каким будет решение принцессы. Но сама она не знала, каким будет её приказ, пока не произнесла его вслух:

– Одри, оставь его. Отойди.

Единорог поднял голову и отступил на несколько шагов.

Алетта посмотрела на волшебную палочку, которую сжимала в руках. Это был тяжёлый и неприятный для неё предмет, всегда казавшийся девочке каким-то чужеродным.

– Возможно, мне следовало послушаться тебя, отец, – негромко заговорила она. – Следовало взять с собой мою собственную палочку. Кто знает, может, если бы я выучила ещё несколько заклинаний, это смягчило бы твоё сердце, сделало бы тебя добрее и мы смогли бы стать настоящей семьёй. Но увы, я была непослушна и упряма и потому хорошо владею лишь одним заклинанием.

Принцесса вспомнила, сколько часов провела, оттачивая эти чары за кухонным столом. Они оказались очень кстати, когда пришлось сражаться с троллем, значит, и сейчас не должны были подвести. Алетта направила палочку на мужчину и стала шептать замысловатые волшебные слова.

Манео сел:

– Милая, не делай этого. Ты будешь сожалеть об этом вечно.

– Помнишь, как ты учил меня заставлять предметы парить? Я тогда спросила тебя, зачем это мне, а ты ответил, что этот навык непременно мне пригодится. Ты был прав.

Колдун ничего не мог поделать, когда неведомая сила оторвала его от земли. Он не паниковал и не метался, как Зелос, но его глаза продолжали судорожно осматривать комнату, надеясь найти любой способ повернуть происходящее в свою пользу.

– Не делай этого, дочка, – повторил он, стараясь заставить свой голос звучать спокойно и размеренно. – Давай просто поговорим.

Одри вернулась в свой человеческий облик и на ватных ногах подошла к сестре. Та про себя улыбнулась, с гордостью вспомнив, как смело та ринулась в бой, не побоявшись рискнуть своей жизнью. А Манео пытался убить их обеих. Алетта тяжело вздохнула. Она наконец приняла решение. Взмахнув палочкой, она направила предателя по воздуху тем же путём, по которому шёл к своей смерти король. Достигнув балконной двери, маг вцепился в дверной косяк, веря, что нет на свете ничего невозможного; он сбивчиво выкрикивал какие-то трогательные фразы, призванные переубедить его приёмную дочь. Но та не слушала, она была полностью сосредоточена на том, что планировала совершить.

Тогда, на мосту, она отнеслась к заклинанию с вопиющей небрежностью. Ей было безразлично, куда упадёт тролль, но на этот раз слишком многое было поставлено на карту. И потому требовалась точность.