Джон Норман - Исследователи Гора

— Эй! — окликнул я человека из таверны Пембе. Он поспешил ко мне, ведя на поводке обнаженную рабыню с завязанными глазами. Руки ее были скованы за спиной. Человек пнул невольницу, и она опустилась на колени подле моих ног. Он снял с нее поводок, наручники и ошейник, на котором значилось название таверны Пембе.

— Нгома! — позвал я.

Человек из таверны Пембе сорвал с глаз девушки повязку.

— Ах! — изумленно вскрикнула она. Некогда эту девушку звали Эвелина Эллис.

— Ты теперь принадлежишь мне, — сказал я.

— Да, господин!

Нгома спустился по сходням и подошел ко мне.

Я помнил, как эта красотка прислуживала Мсалити, Шабе и мне. Помнил я ее и в таверне Пембе. Я был первым, кто объяснил ей смысл рабского ошейника. Прошлой ночью я втайне от рабыни купил ее у хозяина таверны. Она обошлась мне в два серебряных тарска.

— О господин! — воскликнула рабыня, задыхаясь от восторга.

— Прими позу подчинения, — приказал я.

Она проворно опустилась на пятки, широко раздвинула колени, вытянула вперед скрещенные руки и низко опустила голову.

— Я, рабыня, полностью подчиняюсь моему господину. Я туго связал ей запястья и надел на нее ошейник.

— Я твоя! — обрадовалась она.

— Тебя будут звать Эвелина, — сказал я.

— Да, господин! Спасибо, господин!

— Посади ее в клетку! — велел я Нгоме.

— Будет сделано.

Он за волосы отвел Эвелину на корабль. Корабельные клетки для рабынь прибивают к бортикам, чтобы в шторм они не скользили по палубе.

Я подумал о Дженис и улыбнулся. Накануне я впервые обратился к ней на английском.

— Ты говоришь по-английски! — воскликнула она, пораженная.

— Разумеется, — усмехнулся я. Она стонала:

— А я-то говорила при тебе по-английски, уверенная, что ты ни слова не понимаешь! Я признавалась в своих самых потаенных желаниях! И ты все слышал!

— Да.

— Значит, ты с Земли? Невероятно! Такой мужчина, как ты, не может быть землянином!

— Я был землянином, — сказал я, — давным-давно. Теперь я горианин — как и ты.

Она опустилась передо мной на колени:

— Горианская рабыня умоляет своего горианского господина овладеть ею.

Я обнял ее и опрокинул на шкуры.

— Господин! Господин! — закричала Саси, подбегая ко мне. Руки ее были скованы за спиной. Я заключил ее в объятия:

— Прекрасно выглядишь, малышка!

За ней с поводком в руке шел человек из таверны Филимби. На рабыне была короткая рабочая туника с эмблемой таверны — флейтой. «Филимби» — не только имя владельца таверны, но и название флейты на диалекте внутренних земель. По утрам девушки из таверны надевают короткие туники и принимаются за стирку и уборку; по вечерам же они танцуют перед посетителями в соблазнительных нарядах, а то и вовсе обнаженными.

Саси, как и Эвелину, я купил накануне и договорился, что ее приведут на причал. Я заплатил за девушку два серебряных и пять медных тарсков.

— Ты не забыл меня!

— Ты слишком красива, чтобы тебя забыть, — ответил я.

Человек из таверны Филимби снял с нее наручники и сорвал тунику — собственность таверны. Саси зарделась и потупила взгляд, проявив неожиданную для рабыни застенчивость. Она была неимоверно хороша собой.

— Встань на колени, — велел я, — и прими позу подчинения.

Она опустилась на колени и поклялась быть верной и покорной рабыней. Я связал ей руки и надел ошейник.

— Пора! — крикнул Улафи.

— Здравствуй, Тургус! — повернулся я. — Спасибо, что пришел проводить меня.

— А кто эта хорошенькая рабыня у твоих ног? — спросил он.

— Неужели ты не узнаешь свою бывшую сообщницу из Порт-Кара? — усмехнулся я.

— Это она? Ну-ка, подними голову, девочка!

Саси подняла голову:

— Да, господин.

— Это ты, Саси?

— Да, господин.

— Ты прекрасна!

— Твоя рабыня Фина, — сказал я, указывая на брюнетку, стоявшую на коленях за спиной у Тургуса, — ничуть не хуже.

Фина от смущения еще ниже опустила голову. Она была в короткой тунике и ошейнике. Из сорока талун Тургус выбрал себе в рабыни именно ее, бывшую помощницу предводительницы. И он не ошибся. Трудно было поверить, что эта девчонка когда-то была холодной, надменной гордячкой. За это время она научилась подчиняться и любить.

Я достал из мешка письмо и вручил Тургусу.

— Это — прошение Совету Капитанов Порт-Кара о том, чтобы тебе простили твои преступления. Я — член Совета Капитанов. С этим письмом ты свободно можешь вернуться в город. Скорее всего, ты получишь прощение; если же нет, то у тебя будет десять дней на то, чтобы покинуть Порт-Кар.