Девин Грейсон - Доктор Стрэндж. Участь снов

Стивен почувствовал, что у него на лбу открывается третий глаз, а из амулета на груди полился яркий золотистый свет. Образ Донны замерцал и рассыпался. Остались лишь слабые очертания: что-то прозрачное и безликое, по форме похожее на долговязого человека.

– Что ты такое? – вопросил Стивен, и его нижняя губа скривилась, обнажив зубы. – Говори !

Видение отпрянуло от света Агамотто, перенесясь за его пределы – не перейдя, а именно перелетев, хотя ноги у него вроде бы были.

– Это один из приспешников Провидца, Стивен, – пробормотал Кошмар за спиной Доктора. – Он вряд ли способен тебе ответить, не присваивая чей-нибудь чужой голос.

– Сны об умерших, – проговорила Шаранья почти шепотом, – распространенный вид вещих снов, – она приостановилась, уверенно глядя на Стивена. – Кто эта девушка?

Стивен собирался ответить, но почувствовал через плащ, как ладонь Джейн касается его правой руки. Девушка пыталась обойти его, чтобы приблизиться к призраку, и Стивен подвинулся ближе к Шаранье, чтобы помешать Джейн пройти. Что-то пошло не так, и он не хотел, чтобы мелкие демоны Измерения Снов заметили девушку. По крайней мере, до тех пор, пока он не сообразит, что случилось.

– Стивен, подумай о том, сколько ты сделал хорошего, – произнесло видение голосом Донны, не возвращаясь, однако, в ее физическую форму и даже не пытаясь создать подобие человеческого лица. – Дело не в одной-единственной смерти, но в то же время она может определить всю дальнейшую судьбу. Ты это знаешь. Ты знаешь, что созидание невозможно без разрушения.

Кошмар, который все еще стоял за спиной Стрэнджа, вытянув руки вдоль тела, опять выступил вперед, как бы не замечая, что его тень оказывает на призрака мрачный эффект, превращая его в скелет.

– Вот об этом я и говорил, Стивен. Провидец пытается отравить твое сознание. Весь этот мир построен, чтобы убедить тебя, что ты должен меня уничтожить.

Видение вновь вспыхнуло, как бы проверяя, можно ли исчезать сразу целиком, а потом на его месте появился мужчина лет шестидесяти. Он строго смотрел на Стивена, хотя его сгорбленная поза и намекала на то, что он слаб и болен.

– Применяй силу воли, сынок. Не позволяй греху гордыни сбить тебя с пути истинного. Семья на тебя рассчитывает – не подведи нас.

Рука Стивена опять непроизвольно сжалась в кулак и на этот раз осталась в таком положении, несмотря на болезненные ощущения. Сначала погибшая сестра, теперь умерший отец? Если гнусное создание собирается извлечь из его прошлого каждый труп, они вечно будут стоять здесь. Посмотрев на светящуюся нить, все еще тянувшуюся от Джейн куда-то в другое измерение, Стивен решил, что с него хватит общения с мелкими сошками. Повертев камень Агамотто в руках, он превратил его в чистый сгусток магической силы и резко бросил его в видение, выкрикивая другое заклинание:

Призрак, принявший форму отца Стрэнджа, попытался защититься от направленного прямо на него потока света, но вместо этого рассыпался на миллионы осколков. Стивен зловеще улыбнулся. Он уже собирался повернуться к своим спутникам, но заметил, что осколки странным образом продолжают плавать в воздухе, постепенно окрашиваясь в угрожающий темно-зеленый цвет. На секунду это напомнило ему о заклятии, которое он использовал в полицейском участке, чтобы сдержать взрывающееся стекло – однако постепенно он с ужасом понял, что каждый из осколков превращается в нового призрака. Вернулись и Донна, и Юджин, его отец. Появились даже его мать Беверли и брат Виктор. А за ними стеной стояли все те, кого ему не удалось спасти, каждый враг, которого он уничтожил, все, о смерти кого он когда-либо слышал, каждое существо, которое он помог устранить. Их были сотни, тысячи, они стояли плечом к плечу, ряд за рядом – целая армия, заполнившая все расстояние между ним и зеленым холмом на горизонте. Среди них были и незнакомые ему, а возглас Шараньи возвестил о том, что она тоже видит своих мертвецов.

Кошмар перегнулся через плечо Верховного Чародея и прошептал ему на ухо:

– Надо быть осторожнее с изгоняющими заклинаниями, Стивен. Мертвые остаются с живыми. Они ненарушимо связаны с людьми, которые их помнят.

Шаранью передернуло от ужаса, ее зрачки расширились.