Борис Виноградов - Последняя седмица. Откровения позднего агностика

Но не вышло, Лёшка ушел, не прощаясь, его уже не достать. Только потом, спустя некоторое время, до меня стало доходить, что ему человеку с большой долей врожденного тщеславия и благоприобретенной гордыни, на момент истечения срока служебных полномочий и заката чиновничьей карьеры, наверное, нечего было сказать. И может быть, на свидание со мной, как на свидание с безмятежной юностью, он шел как на страшный суд. Единственное, что мне удалось потом найти в публичном доступе, это короткая справка в Википедии. Она подтверждает, что тогда он говорил мне правду.

Алексей Алексеевич Воронцов, закончивший Кудиновский машиностроительный техникум, Всесоюзный заочный машиностроительный институт, свидетельствует этот универсальный источник поверхностных знаний, эрзац начального школьного образования, действительно являлся государственным и политическим деятелем. Имеет две награды – медаль «За отвагу на пожаре» и «Ветеран труда». Где и когда он отличился при тушении огня и кого спас, доподлинно неизвестно, а ветеранскую медаль за выслугу лет в те годы вручали всем, кто отработал на производстве 25 лет. Мне тоже такую выдали в «Известиях», только, я ее потерял, осталась лишь запись в трудовой книжке.

Трудовую деятельность в те годы мы начинали рано – лет в пятнадцать, шестнадцать, подрабатывая на стройках или в совхозе во время каникул. Платили, конечно, мало, денег на гулянку не хватало, и чтобы их было побольше, шли на различные авантюры. Однажды летней ночью Лешка предложил наведаться в колхозный амбар, который располагался в храме Пресвятой Богородицы, чтобы вытащить оттуда пару мешков зерна. Их можно было продать местным хозяйкам на корм скоту или курам и получить за это гораздо больше, чем ты бы заработал на стройке того же свинарника. Будучи автором этой идеи, он взял на себя и разработку всей операции до мельчайших деталей.

По узкой лестнице мы поднимались на звонницу, а оттуда через пролом в крыше спускались на метров десять по веревке в придел святителя Николая Чудотворца, где и лежало смолоченное на деревенском току зерно. Оно поднималось сыпучим конусом, словно пирамида Хеопса, от пола к алтарю и отливало золотым блеском в призрачном свете Луны, светившей ярким отполированным диском сквозь щели и окна главной молельни. Под самым сводом хлопали крыльями летучие мыши, кричали совы. Со стен и потолка на нас, карабкающихся по зыбким склонам этой пирамиды, глядели святые угодники, и в их глазах, очерченных киноварью и сурьмой, мне грезился немой укор и строгая отеческая журьба. Ох, и натерпелись мы страху.

А что касается фотографии 73-летней давности, то у нее особая история. Она лишь подтверждает старую истину, что в этом мире нет ничего случайного, все мы жившие и сущие связаны одной тонкой нитью, а судьбы переплетены, как зигзаги и спирали хаоса в паттернах Демокрита, у которого даже отдельные атомы бессознательно искали и находили друг друга в Великой Пустоте. Опять какая-то мистика, черт возьми, снова являются ненужные аналогии, чувственные параллели и странные аллюзии.

Дядя Лёша, старший лейтенант Красной Армии снялся на фоне каких-то развалин. Так уж получилось, он не оставил ни координат, ни описания этого объекта в поверженном Берлине. Да, я его и не спрашивал, пока он был жив. Может, и говорил, но никто из нас тогда босоногих мальчишек и подростков, среди которых был и Лёшка Воронцов, ничего не запомнил.

Долгое время мы не знали точно, что именно изображено на снимке, какие фрагменты, какого здания. Поначалу думали, рейхстаг, но при внимательном рассмотрении, когда я уже стал ездить в Берлин и знакомиться с этим городом, что называется, вплотную, до меня дошло, что это совершенно иное место. Коллеги журналисты из немецких газет помогли решить головоломку, найти точный адрес.

Оказалось, снимок сделан у подножия разбитого Национального памятника кайзеру Вильгельму I, что находился на Дворцовой площади рядом с ул. Унтер ден Линден, напротив главного кафедрального собора на острове Шпрееинзель. В 1950 году по решению правительства ГДР его уничтожили как символ пруссачества и милитаристского духа, а затем возвели Дворец республики, который, кстати, тоже снесли, но уже позже, при нынешней власти. От памятника осталась лишь пара львов, которые сейчас можно встретить у вольера хищников в зоопарке Фридрихсфелде, да один орел работы скульптора Августа Гауля в Бранденбургском музее.

В этом географическом центре Берлина хотели установить монумент Свободы и единства в честь объединения Германии после крушения Берлинской стены в 1989 году. Но в 2016 г. бундестаг принял решение воссоздать на левой стороне канала Купферграбен, возле бывшей Дворцовой площади историческую колоннаду, окружавшую памятник Вильгельму I, на ступеньках которого и фотографировались наши бойцы в мае 1945. Вот такая история.