Борис Иванов: Последний вагон в рай

– Вы уверены, что мы говорим без свидетелей, мисс Фуллер?

– Разумеется, вручение взятки – вы ведь это имеете в виду? – дело серьезное…

Худощавый, загорелый человек, одетый в строгом соответствии с неписаным регламентом, царившим в этих стенах, картинно озираясь, поставил перед коротко стриженной, не слишком уже молодой секретаршей миниатюрную фигурку, смахивающую на присевшего подумать гиппопотама.

– Это с Харибды, Мэгги. Из того немногого, что осталось от Палеовизита. Имитация, конечно. Но тамошние антиквары продают их с такой серьезной миной, что просто грех обидеть их подозрением… Тамошний «Мыслитель» тамошнего Родена. Обменял на блок «Мальборо».

Мэгги долго, со знанием дела осматривала сувенир, затем он сподобился быть присоединенным к небольшому стаду его соплеменников, воплощенных в самых разных материалах – от лоскутков и перьев до способной выдержать термоядерное пламя металлокерамики, – расположившемуся на полке по правую руку от его новой хозяйки, а его даритель был снова замечен.

– Проходите, Кай, – добродушно кивнула мисс Фуллер. – Шеф ждет вас.

При этом она выразительно покосилась на еще одного представителя славного племени, притулившегося справа от терминала, оформленного под полированный гранит.

Дежурный бегемот курил сигару. И был лукав.

«Черт бы побрал все это! – подумал Кай, войдя в кабинет. – Черт бы побрал все эти фокусы видеотехники!» – уточнил он свою мысль, вежливо приветствуя находящихся в кабинете.

Собственно говоря, в кабинете этом находился только его хозяин – Шеф Сектора Барни Т. Литлвуд. Остальные двое были представлены голографическим миражом. Мираж основательно увеличил объем кабинета старины Барни, и Каю сперва показалось, что он ошибся комнатой – отчего он и помянул в мыслях черта.

Если не считать почти незаметной зыбкости стен и пола на грани перехода, можно было подумать, что кабинет Шефа Сектора Федерального Управления Расследований непосредственно переходил в апартаменты Федерального Министра, что могло бы вызвать довольно ядовитые инсинуации со стороны безответственных шутников.

– Я думаю, что нет необходимости представлять вам, господин Санди, Министра Фогеля, нашего, так сказать, главного казначея, – начал, как всегда, в чуть неофициальном тоне Шеф. – Да и вы достаточно хорошо известны тем, кому следует, чтобы тратить время на излишние формальности…

Вообще-то говоря, они оба имели друг о друге весьма слабое представление. Восседавший под чеканным гербом Министр финансов и член Высочайшего Директората Федерации Тридцати Трех Миров, Кристиан-Ганс Фогель столь же мало стремился к широкой известности, как и стоявший перед ним Федеральный Следователь пятой категории Кай Санди. Тем не менее они оба изобразили на лицах нечто соответствующее моменту, а Министр даже вышел из-за стола.

Стол Министра был огромен до неприличия. С массивными ножками, отделанными натуральным ореховым шпоном, и покрытый темно-зеленым сукном, он цветом и размерами напоминал только что зазеленевшее пшеничное поле. Чтобы обойти его, Министру потребовалось немало времени. У Кая появилось странное ощущение, что он смотрит на господина Министра в перевернутый бинокль: настолько маленькой была фигура главного финансиста по сравнению с этим предметом меблировки и со столь же непропорционально огромной властью, которой Министр был наделен.

«Как бы он еще и руку не протянул для пожатия, – подумал Кай. – Пожимать руки призракам всегда неловко».

До рукопожатий, слава Богу, дело не дошло. Министр на ходу коснулся локтя третьего участника разговора – молодого человека в безупречно сшитом костюме последнего покроя.

– Моррис Де Жиль – Главный Инспектор контрольной службы Министерства. Прошу любить и жаловать вашего напарника в предстоящей операции…

– Как я понимаю, – Де Жиль слегка откашлялся, сообразив, что пришла его очередь что-то сказать, – на мою долю приходится получение и анализ информации, в основном финансово-экономического плана…

– Да, я думаю, что мне не стоит самому браться за такие вопросы при наличии специалиста уровня Главного Инспектора Министерства, – резонно заметил Кай.