Сабаа Тахир - Уголек в пепле

Я повернулась к ней, судорожно придумывая какое-нибудь объяснение, однако любое казалось бессмысленным. Она заговорила первой.

— Хочу, чтоб ты знала: я считаю, то, что ты делаешь — это смело. Очень смело, — ее слова лились беспрерывным потоком, словно она копила их для этого момента. — Я знаю о налете, и о твоей семье, и об Ополчении. Я не шпионила за тобой, клянусь. Просто тем утром, после того как я отнесла песок наверх, вспомнила, что оставила утюги нагреваться в духовке. А когда вернулась за ними, вы разговаривали с Кухаркой, и я не хотела прерывать. В любом случае, я подумала, что смогу помочь тебе. Я много всего знаю. Я ведь провела в Блэклифе почти всю жизнь.

На миг я онемела. Могу ли я просить ее никому больше об этом не рассказывать? Или мне рассердиться за то, что она подслушивала? Ни единой толковой мысли не приходило в голову, но одно я знала точно: нельзя принять ее помощь, это слишком рискованно. Я и сказать ничего не успела, а она спрятала руки под шаль и покачала головой.

— Забудь… — Иззи выглядела такой одинокой — какой она и была долгие годы, целую жизнь. — Это глупая идея. Прости.

— Не глупая, — сказала я. — Просто опасная. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Если Комендант об этом узнает, она убьет нас обеих.

— Может, это и лучше, чем жить вот так. По крайней мере, я умру, сделав что-то полезное.

— Я не могу этого допустить, Иззи. — Мой отказ ранил ее, и я чувствовала себя из-за этого просто ужасно. Но я не настолько отчаялась, чтобы подвергнуть ее жизнь риску. — Прости.

— Ты права, — она вернулась в свою скорлупку. — Не обращай внимания. Просто… забудь.

Я приняла правильное решение. Я знала это. Но так больно было видеть, когда она уходила, одинокая и несчастная, и сама мысль, что плохо ей из-за меня, заставляла страдать еще больше.

Я попросила Кухарку, чтобы она почаще отправляла меня со всякими поручениями, чтобы бывать на рынке каждый день, но встретить никого из Ополчения никак не удавалось.

Пока наконец на третий день после подслушанного разговора, пробираясь через толпу перед курьерской конторой, я почувствовала, как на мое запястье легла рука. Я инстинктивно оттолкнула локтем наглеца, который решил, что может хватать меня, но меня тут же поймали и за вторую руку.

— Лайя, — пробормотал в самое ухо тихий голос. Голос Кинана.

Я затрепетала от знакомого запаха. Кинан выпустил мою руку, но тут же крепко обнял за талию. В первый миг захотелось вырваться, сказать, чтобы он не смел меня касаться, но в то же время я почувствовала, как по позвоночнику прокатился приятный озноб.

— Не оборачивайся, — сказал он. — Комендант послала за тобой хвост. Он пытается продраться сквозь толпу. Мы не можем рисковать и встречаться сейчас. У тебя есть что-нибудь?

Я подняла письмо Коменданта к лицу и начала им обмахиваться, чтобы прикрыть губы, пока говорю.

— Есть. — Меня потряхивало от возбуждения, но я чувствовала напряжение Кинана.

Я повернулась посмотреть на него, и он предупреждающе сжал руку. Однако я успела увидеть мрачное выражение его лица. Мой восторг тотчас угас. Что-то не так.

— С Дарином все в порядке? — прошептала я. — Он…

Я не могла вымолвить ни слова. Страх сковал меня, и я замолчала.

— Он в камере смертников в Серре, в Центральной Тюрьме, — Кинан говорил мягко, таким же тоном Поуп сообщал пациентам плохие новости. — Его должны казнить.

Весь воздух вышел из легких. Я перестала слышать, что кричал клерк, не замечала, как меня толкали чьи-то руки, не чувствовала запаха пота в толпе.

Казнят. Убьют. Умертвят. Дарина не станет.

— У нас еще есть время, — к моему удивлению, голос Кинана звучал искренне.

«Мои родители тоже мертвы, — сказал он, когда я видела его в последний раз. — А точнее, вся моя семья». Он понимал, что значит для меня казнь Дарина. Возможно, он — единственный, кто понимал.

— Его должны казнить после того, как провозгласят нового Императора. Возможно, это случится не так скоро.

Вовсе нет, подумала я.

«Через две недели, — сказал человек-тень, — у вас будет новый Император». У моего брата нет времени. У него всего две недели. Я должна была сказать об этом Кинану, но, повернувшись, увидела легионера, который стоял у входа в курьерскую контору и наблюдал за мной. Хвост.

— Мэйзена не будет завтра в городе, — Кинан наклонился, будто поднимал что-то с земли.

Буквально кожей чувствуя шпиона Коменданта, я продолжала смотреть прямо перед собой.