Баба Тахир - И небу, и земле

БАБА TAXИР

"И НЕБУ, И ЗЕМЛЕ..."

Перевод Дм. Седых

Cоздатель, все равно: сказать или

смолчать И мысли все твои, и на устах печать. Сорвешь ее - скажу, сорвать не

пожелаешь, Так, собственно, тогда мне нечего сказать.

4

Качаясь, брел домой, и ноги подкачали: Я чашу уронил. Стою над ней в печали, Гляжу - она цела. Да славится Аллах! Ведь чаш разбитых - тьма, хоть их и не роняли.

6

С какою целью дал создатель алчность нам? Чтоб тело ублажить, затем скормить червям? Так, замысла творца не понимая толком, Мы без толку живем, влачась к своим гробам.

7

Садовники, молю! Нет, не сажайте роз! От их измен тону в морях ревнивых слез. Нет, не сажайте роз! Колючки посадите. А впрочем, и от них дождешься лишь заноз.

9

Тобою потрясен, я, словно ад, пылаю. Неверным так пылать - и то не пожелаю, И все же на огонь лечу, как мотылек. А может, этот ад и есть блаженство рая?

10

Таким уж создан я - веселым и печальным, И все ж нельзя меня считать необычайным. Из праха создан я. Кого там только нет?! А значит, я таким родился не случайно.

11

Всей красоты твоей я так и не постиг. Тюльпаны с горных круч ко мне приходят в стих, Но ты красивей их, к тому ж - цветут неделю, А ты надежда всех бессчетных дней моих.

15

О сердце, я люблю, но совесть не на месте. Твердят, что нет во мне малейшей капли чести. А, кстати, так ли честь влюбленному нужна? Скорей твердят о ней завистники из мести.

16

В могиле сладок сон под грудою камней, Но как пошевелить конечностями в ней? Как, лежа в тесноте, сражаться с муравьями? А змеи, о творец! Как удирать от змей?

17

Всевышний судия! Так поступать не дело. Пи ночи нет, ни дня, чтоб сердце не болело. Я вечно слезы лью - и все из-за пего. Возьми его назад, оно мне надоело.

18

Ни крова, ни друзей. Куда идти Тахиру? Вдвоем с тоской своей куда идти Тахиру? К вам, небеса? Твердят, что вы добрей земли, А если не добрей, куда идти Тахиру?

21

Идет, идет. Пришла. Благословенный миг! В аркане черных кос заката алый блик. Они меня влекут, они меня арканят. О сердце, возликуй! Ведь это ночи лик!

Мне шепчет, шепчет рок, твердит неумолимо: "Боль сердца твоего, увы, неисцелима. Ты на земле - чужой. На душу спроса нет, И, хоть алмазом будь, пройдет прохожий мимо".

25

О, сколько ты сердец ограбил, точно тать, И кровью их багришь, и грабишь их опять! Но сочтено не все, что ты во зло содеял, И что не сочтено, считать - не сосчитать.

30

О сердце, ты всегда в крови, крови, крови, Томишься вновь и вновь от вечных мук любви. Опять, опять, опять ты розу увидало И снова мне твердишь: сорви, сорви, сорви!

31

Я тело приучил к страданью, о творец! Душа скорбит и ждет свиданья, о творец! Томлюсь в огне тоски. Сей бренный мир - чужбина. Отсюда шлю тебе стенанья, о творец!

32

Всегда ли отличить от пользы можешь вред? В чем сущность бытия, нашел ли ты ответ? Сокрыты от тебя и тайны мирозданья. А можешь ли постичь своих друзей? О нет!

34

Цветет веками степь и отцветет не скоро. Столетьями в горах цветы ласкают взоры. Одни приходят в мир, других уносит смерть, А степь - все та же степь, и горы - те же горы.

36

Я сильным был, как лев, отважным был, не зная, Что бродит рядом смерть, меня подстерегая. Да, было время, львы бежали от меня, Теперь, как ото льва, от смерти убегаю.

39

Сажал тюльпаны я, и горестно в груди Рыдало сердце: "Знай, напрасны все труды. Жизнь коротка. Едва раскроются бутоны, Как небеса, увы, уже зовут: приди!"

42

Ты в сердце, о любовь! Так что ж тогда извне? Похитила его. Так что ж стучит во мне? О сердце и любовь, у вас одно обличье, Поэтому постичь труднее вас вдвойне.

44

Могу ли я тебя в разлуке позабыть? Иной свободы нет, как, мучаясь, любить! И если в сердце ты остаться не захочешь, Покою в нем не быть и красоте не быть.

46

Опять спустилась ночь в закатной тишине, И снова, как вчера, душа моя в огне. Боюсь, из-за любви к красавице неверной И вера в небеса дотла сгорит во мне.

47

Блаженны, кто с тобой сидел по вечерам И, услаждая слух, внимал твоим речам. О, дай на них взглянуть, чтоб ощутить блаженство, Коль не могу тебя хоть раз увидеть сам.

48

Печаль моей любви меня в пустыни гонит, И жизнь моя, увы, в песках несчастий тонет. А ты твердишь: терпи! Я плачу, но терплю, Хоть знаю, что меня терпение хоронит.

50

Кто страстью воспылал, тот смерти не страшится. Влюбленному ничто оковы и темницы. Он - ненасытный волк. А крика чабана И посоха его какой же волк боится?

52